Зверь: тот, кто меня погубил - стр. 20
Ну и слух пошёл, что есть такой молодой боец. Ильюха смекнул, где да что... И бои стал организовывать. Началась круговерть. Денег поднимали нехерово. Кутили, бабосы зарабатывали, слава вперед нас летела – тут и школа закончилась, армия светила.
Новика отмазал батя – в универ пихнул.
А я... Да пох* было тогда, но полоса чёрная всё изменила. Стрелка неудачная случилась - подставили нас, облава ментов... Много народу полегло... Ильюха тогда был в городе, и разборкой я заправлял, разрулить не вышло. Пятерых не стало прежде, чем успел покосить тех, кто меня окружил. У самого два пулевых и ножевые...
Вот тогда тренер, на мою удачу, - он рядом жил, - услыхал, да подоспел... В общем, вновь из кучи выдернул, на своих плечах до дому доволок. Через знакомых вылечил, а потом поднял знакомство и в институт запихнул.
На хрен?
Старик упорно твердил, что человеку нужно найти своё место в жизни. Моё – зал. Зверь я - и дикость моя только там усмирялась.
Не было у меня другого наставника! Не было поддержки и опоры.
Батя? Давно его не было. Да и не помнил я его толком. Ещё мелкий был, когда случилось на батиной работе не то расхищение, не то растрата... в общем, руки он на себя наложил... А мать с тех пор пить стала.
Так что не было у меня никого, кто бы за меня переживал, а Геннадьевич - как за сына. Был строг, порой грубоват, но чувствовалась в нём мягкость родительская. Журил, но любя... А потом в спортзал позволил вернуться.
Так и жилось – там, сям... Только после того, как тренера не стало, присмотра тоже, я стал жить сам по себе. Но с тех пор режим соблюдать старался. Бывали загулы, но в общей массе – нет. Спорт! Моя - жизнь!
А потом очередная разборка - нас с Новиком в армию всё же пихнули. Илье универ закрыли. Мне институт. Я-то уже на четвертом был. На спортивном факультете. Считай без пяти минут дипломированный специалист... да только идиотом был, не ценил. В институте последний раз был, когда на комиссию по отчислению вызывали. Вот тогда втемяшили в голову: «если бы не мои медали и призовые места – института мне не видать!»
И теперь всё чаще думал, что только армия закончится – вернусь в институт и закончу образование. В честь Геннадьевича, хоть ему так и не удалось мне мозги вставить. В честь великого тренера - а я ему должен... по гроб жизни. Ведь НИКТО кроме него за меня так НИКОГДА не волновался.
Он дал мне школу. Стимул жить. Имя... и я был обязан выдерживать свою линию до конца. Что и делал. Ни шага назад. Ни капли страха. Ни толики пресмыкания. Армия слабых сжирала, порой даже не замечая.
А я не слабак! Я умел выживать...
Свернув пару важных и даровитых «шей», служить оказалось легче. Тем более старшина сложил дважды два и нашёл мне другое применение.
Правильный мужик...
А я чуть было не расстроился, когда меня вместо обычной тренировки и ОФП начали таскать по частям... Бои устраивать. Но дело того стоило. Привычный мир, удобное времяубивание армейского срока. Все были в наваре.
Срок службы мотался, звание росло, высшие чины наживались на ставках. Мой карман тоже пополнялся, и ещё я обрастал связями. Как и думал, мало чем отличались вояки от бандитов. То же крышивание, те же продажи. Разве что звено чуть другое в цепи беззакония, ну и товар более дорогой.
В общем, я не ощущал притеснения, не страдал от скуки, единственное, сердце продолжало неистово стучаться в сладкой истоме по Стаське. От одного воспоминания, как она дрожала в моих руках, жилы сводило и жидкий огонь по венам бежал.