Золотые земли. Вампирский роман Клары Остерман - стр. 43
Да-да, я понимаю, как безрассудно это всё звучит со стороны. В моей скромной девичьей спальне появился незнакомый мужчина, и я убежала с ним из дома. Но вот как это произошло:
– Вы, – повторяла я. – Это же вы…
– Я, – снова улыбнулся он.
– Вы были на допросе.
– Был, – подтвердил он.
– Значит, мне ничего не привиделось, и я не схожу с ума.
– Вовсе нет, Клара. – Он присел на пол прямо напротив меня. Свет из окна упал на лицо. У него удивительная внешность. Большие светлые глаза, какие бывают обычно у лойтурцев из старых знатных родов, мягкие черты лица, очень чувственные. И светлые длинные волосы, собранные в хвост.
Мне показалось, что я когда-то видела его портрет, но, думаю, это могло оказаться изображение одного из его славных предков. Теодор Генрих Карнштейн происходит из древнего рода лойтурских баронов, чей замок находится у северного подножия Холодной горы. Подумать только! Он приехал с моей родины, где я ни разу и не была, но вот мы встретились в глухом, окружённом зачарованными дикими лесами Великолесья Курганово.
Наша встреча сквозила магией ночи и зимы. Клянусь, даже воздух звенел от очарования момента. Но всё же я взяла себя в руки и весьма недоверчиво (сейчас мне стыдно, что я отнеслась к Тео столь насторожённо, ведь он показал себя как верный и надёжный друг) спросила:
– Кто вы такой? Почему остальные вас не замечают? Это какой-то трюк? Обман?
– Никакого обмана, дорогая Клара. – Его будто вовсе не обидел мой сердитый взгляд. – Не бойтесь. Я ваш друг и пришёл спасти. Я хочу помочь найти вашего отца.
Отца, который бросил меня. А незнакомый человек (всё же, если оставаться здравомыслящей, как бы близок и дорог ни стал мне уже Тео, но он человек новый), получается, готов помогать, рисковать собственной жизнью и тратить время на поиски человека, который за меня в ответе.
– Понимаете, Клара, я старый друг вашего отца по переписке. Мы работали вместе над… некоторыми исследованиями.
Учитывая исследования моего отца, страшно представить, какое отношение имеет к этому Тео. Но всё же я склонна доверять ему. Моё сердце точно коснулось его сердца, и не довериться ему целиком и полностью я уже не могла.
– Доктор Остерман пригласил меня в Курганово для продолжения исследований, но, как видите, обстоятельства сложились столь трагично, что наша встреча сорвалась. Но я не могу оставить в беде дочь моего дорогого друга. Ваш отец столько рассказывал о вас, Клара, что мы будто бы уже давно знакомы. Поверите ли, но я ощущаю, точно вы мой старый друг, которого я очень хорошо знаю.
А потом…
Не помню почему, но пальцы мои оказались в чернилах. Наверное, я так яростно, так гневливо писала что-то в дневнике, что случайно пролила чернильницу и вся перемазалась.
Отчего-то пугающе отчётливо помню: мои пальцы все чёрные, по рукам стекают горячие капли, и я беззвучно рыдаю, захлёбываясь, а Тео нежно вытирает своим белоснежным платком мои руки и губы.
Было очень холодно. Ужасно холодно. Всё Курганово опустело, умерло. Всё во мне умерло в ту ночь, когда я наконец осознала, что осталась совсем одна, и только чужестранец с волшебным именем может меня спасти.
Огонь во всей усадьбе потух. Свечи мы тоже не зажигали, и зимняя ночь быстро выдула всё тепло из дома. Курганово окрасилось в чёрное и серое. Даже снег и звёзды на улице потеряли краски.