Золотые Ворота - стр. 40

Некоторые объекты плохо вписывались в обстановку. Вертолеты, зенитные орудия, вооруженные патрули, инженерные войска на обоих концах моста, занятые возведением стальных баррикад, – все это накладывало мрачный отпечаток и говорило о насилии. И тем не менее все эти люди и предметы выглядели здесь не совсем уж чуждыми: в столь необычных обстоятельствах инородными казались скорее какие-то совершенно обычные вещи. Нереальность этого места, ощущаемая в сравнении с внешним миром, имела свою собственную странную реальность в данной конкретной точке пространства и времени. А для тех, кто участвовал в собрании, реальность ситуации была более чем очевидной. Никто не улыбался.

Установили телекамеры. Заложников и троих вновь прибывших усадили в первом ряду, второй ряд отвели журналистам. Фотографам позволили самим выбрать точки для съемки, но в нескольких метрах от них заняли свои посты вооруженные охранники. Брэнсон в гордом одиночестве сидел перед публикой. Возле него на земле лежал странный предмет – полоса плотного брезента с вделанными в него конусообразными предметами, а рядом стоял тяжелый металлический ящик с закрытой крышкой.

– Господа, я не задержу вас дольше, чем нужно, – начал Брэнсон.

Наслаждался ли он этими мгновениями славы, осознанием того, что в полной его власти оказались некоторые из самых влиятельных людей в мире, что сотни миллионов людей смотрят сейчас на него и слушают его, – сказать было трудно. Он был спокоен, раскован, уверен в себе и в своих действиях, но на его лице не отражалось никаких эмоций.

– Вы, конечно, догадываетесь, почему мы все здесь оказались.

– Очевидно, по той самой причине, по которой здесь оказался я, – заметил Квори.

– Вот именно.

– Вам следует иметь в виду, что, в отличие от вас, я не устанавливаю собственных законов. Окончательное решение зависит не от меня.

– Принято к сведению. – Судя по манерам, Брэнсон мог бы проводить семинар в престижном колледже. – Но мы к этому еще вернемся. Сначала – самое главное, не так ли, мистер Квори?

– Деньги.

– Совершенно верно, деньги.

– Сколько? – спросил Квори, который не зря славился своей прямотой.

– Одну минуту, господин министр! – У президента, как и у каждого из двухсот миллионов его избирателей, были свои маленькие слабости, и первым в списке стояло почти патологическое нежелание быть на заднем плане. – Для чего вам эти деньги, Брэнсон?

– Почему вы решили, что это вас касается?

– Это касается меня самым непосредственным образом. Я категорически заявляю, что если деньги нужны вам для какой-нибудь подрывной работы, для каких-нибудь недобрых дел, и особенно для ведения антиамериканской деятельности, – что ж, я говорю вам здесь и сейчас: вы получите их только через мой труп. Что я такое по сравнению с Америкой?

Брэнсон одобрительно кивнул:

– Хорошо сказано, господин президент, особенно если учесть, что сегодня вам никто не помогал готовить речь. Я как будто услышал голос наших отцов-основателей, громкий призыв совести, которая живет в самой земле Америки. Великой старой партии[6] ваша речь определенно понравится, она стоит дополнительных двух миллионов голосов на ноябрьских выборах. Как бы то ни было, уверяю вас, что эти деньги нужны мне не для политических целей, а для сугубо личных. Я собираюсь основать корпорацию «Брэнсон энтерпрайзис».