Золотой век русского искусства – от Ивана Грозного до Петра Великого. В поисках русской идентичности - стр. 50
Правду сказать, и до татар вектор матримониальных интересов уже заметно сместился у русских князей с Запада на Восток. Так, Владимир Мономах женил своих сыновей – Юрия Долгорукова и Андрея Переяславского – на половчанках, а князь новгород-северский Игорь, счастливо бежавший из плена от хана Кончака, своего сына женил-таки на Кончаковне, и мн. др. Примерно за сто лет в XI—XIII вв. брачных русско-половецких княжеских союзов возникло больше, чем с народами Европы, за исключением разве что поляков. На русских княжеских столах потом не раз оказывались дети-полукровки – взять хоть Андрея Боголюбского или Всеволода Ольговича. При этом на низовом, народном уровне ассимиляции, массовой метисации не происходило, и для русских летописцев половцы как были, так и оставались «погаными».
Нашествие татаро-монгол, однако, сильно ограничило княжеский выбор. Политическая конъюнктура похерила русско-половецкие альянсы и сделала предпочтительными русско-татарские и русско-литовские браки. Дальнее же зарубежье стало попросту недоступным. Никто из европейских монархов не отдал бы свою дочь в слабую, разграбленную и раздробленную страну, погрязшую в междоусобных войнах и находящуюся под столь ужасным гнетом народа-чудовища, каким представали татаро-монголы в глазах европейцев.
Женитьба на татарских принцессах была престижна и выгодна. Вот красочный пример: Федор Ярославский женился на дочери хана Менгу-Тимура. За что был согнан со своего стола вечем Ярославля, по наущению тещи от первой жены. Но хан утешил его по-царски, сказав: «Я не могу вмешиваться в решения веча. Но я могу тебе как зятю дать хорошие города в Орде: Казань, Херсон, Булгар» (всего дал ни много ни мало 15 городов, а со временем вернул и в Ярославль). На знатных монголках женились в Орде также князья Ростовского, Белозерского и других княжеских домов. Глеб Белозерский на дочери хана Сартака, Александр Углицкий на дочери ордынского вельможи Кутлук-Орткы, а его брат Федор на дочери ордынца Велбласмыша, брат Ивана Калиты – на любимой сестре хана Узбека и т. д. Русско-татарские династические браки продолжались, даже когда иго уже пало: так Евдокия, сестра Василия III, вышла в 1506 году за татарского царевича Худай-Кула (в крещении Петра). В результате подобных смешений, в частности, сам царь Иван Грозный был по отцовской линии потомком половецкого хана Аюпы, а по материнской – знаменитого татарского темника Мамая.
Тем временем все большее значение начинает играть Литва (и «Русь Литовская»), в результате чего браки рюриковичей с гедиминовичами входят в обычай, начиная с сына Ивана Калиты – Симеона Гордого, женившегося на дочери великого литовского князя Гедимина Анастасии-Августе (1333). Овдовев, Симеон женится со временем на тверской княжне Марии, зато ее младшая сестра Ульяна выйдет замуж за литовского князя Ольгерда. Младший брат Симеона Иван Красный, отец Дмитрия Донского, выдал свою дочь Любовь за литовского князя-гедиминовича Дмитрия Боброка. А дети самого Дмитрия Донского все переженились на литовках: старший на дочери великого литовского князя Витовта Софье, младший на дочери смоленского князя (Смоленск входил в состав Великого княжества Литовского), а дочь вышла замуж за литовского князя Семена-Лугвеня. На литовских княжнах женились не только великие, но и удельные князья; к примеру, двоюродный брат Дмитрия Донского боровско-серпуховской князь Владимир Андреевич Храбрый женился на дочери Ольгерда и Ульяны княжне Елене (симптоматично: этот князь свободно владел языками литовским и татарским).