Золотой век Испанской империи - стр. 93
Понсе покинул Ла-Посесьон 15 октября, везя на «Сан-Херонимо» 402 раба, а также королевского фактора Алонсо Переса. По прибытии в Панаму, однако, он воспользовался возможностью обсудить с друзьями Писарро их с Сото надежды на участие в многообещающей перуанской экспедиции.
Здесь необходимо вспомнить, как в 1522 году Паскуаль де Андагойя проплыл 200 миль по Тихому океану на юг от Панамы и поднялся по реке Сан-Хуан; мы видели, что Франсиско Писарро, Диего де Альмагро и фрай Эрнандо де Луке купили у Андагойи его корабли и обеспечили себе финансовую поддержку лисенсиадо Гаспара де Эспиносы, второго по важности человека после Педрариаса в Кастилье-дель-Оро. В 1524 году Писарро сам проплыл к югу от Панамы вдоль тихоокеанского побережья, имея при себе восемьдесят человек и четыре лошади, пока не достиг Пуэрто-де-Айюно, где его соратник Альмагро потерял глаз в стычке с индейцами возле Пуэбло-Кемадо. Затем, в марте 1526 года, Писарро отправился во второе путешествие на юг, взяв с собой менее двухсот человек и еще меньше лошадей, на двух маленьких кораблях, которыми управлял его друг, штурман Бартоломе Руис де Эстрада, столь искушенный в ведении дел с Писарро.
Впервые пересекши экватор в Южном море, они соприкоснулись с перуанской цивилизацией – хотя находились все еще далеко к северу от тех мест, где кончается современный Эквадор и начинается Перу. Им повстречался плывущий на север бальзовый плот под парусами из хлопковой ткани, который вез на продажу перуанские товары: серебро и золото, хлопчатобумажные и шерстяные накидки, другую одежду различных цветов, не говоря о крошечных весах для взвешивания золота. Вид парусов приободрил европейцев, поскольку ни мешики, ни майя не обладали таким преимуществом. Одиннадцать из бывших на плоту человек прыгнули в воду, чтобы избежать пленения, но трое были захвачены испанцами, чтобы впоследствии обучить и использовать как переводчиков – завоевание Мексики научило испанцев, что хороший переводчик более ценен, чем тысяча солдат.
В июне 1527 года Писарро приказал своим людям, число которых к этому времени сократилось до восьмидесяти, возвращаться обратно на север, чтобы укрыться на острове Гальо – голом клочке суши у берегов Панамы, напротив Перекете. Он послал Альмагро в Панаму за припасами, а Бартоломе Руис повез новому губернатору в Кастилье-дель-Оро, Риосу, письмо, в котором подчеркивалось, что их встреча с бальзовым плотом служит свидетельством того, что «Биру» изобилует богатствами – «золото самой высокой пробы», гласило оно{394}. В августе люди Писарро прислали другие письма – в них говорилось о голоде и отчаянии и об их физической борьбе за выживание; в некоторых утверждалось, что их задерживают в экспедиции против их воли{395}. Губернатор Риос дал разрешение тем, кто желал оставить экспедицию, сделать это. Многие покинули остров на шлюпках, высланных губернатором под командованием Хуана Тафура, который привез послание от жены Риоса, Каталины де Сааведра: она желала купить у них перуанские хлопковые ткани.
Писарро собрал на берегу всех своих спутников. Он сказал этим восьмидесяти с чем-то еще остававшимся с ним испанцам, что они свободны уйти, но что он призывает их остаться. Он напомнил им о богатствах, которые они обнаружили на плоту. Кончиком меча он прочертил линию на песке и предложил тем, кто предпочитал славу, золото и приключения в Перу нищете и неустроенности жизни в Панаме, переступить эту линию. Лишь тринадцать человек сделали это: пять андалусийцев, два кастильца, три эстремадурца, один критянин, один баск и еще один человек, чье происхождение не выяснено