Золотой миллиард 2 - стр. 47
– Могу быть свободен?, – спросил Джек.
– Нет. Скоро нагрянут твои бывшие соотечественники. Возможно, потребуется переводчик.
Джек вроде как обрадовался, но не очень сильно, потому что устал, неопределенно пожал плечами, подхватил куртку, и улегся в повалку с остальными на голом полу, подложив под голову куртку, и быстро уснул. Признаться, знания в английском -американском у Ивана переросли уровень «собаки», когда понимаешь, но сказать не можешь. Он периодически начал тренироваться с Джеки – с мотивацией из разряда «на всякий случай» и «тупею, надо нагрузить мозг», тем более в прямой доступности носитель языка. Теперь он отвечает на вопросы, строит простые предложения. Сначала, наверняка, забавно было слушать его английский с деревянным акцентом, Джеки похихикивала, а потом перестала. Но это не говорит об успехах: то ли привыкла, то ли похвалить забыла. К тому же есть вероятность, что он поймет английский только в озвучке жены, которая специально говорит медленней, чем американцы «шпарят» между собой при обычном общении.
– И что делать? Есть варианты?, – написал Суровин Яровому.
– Да хрен его знает, – коротко ответил Жора.
А скоро от него пришла шифровка: завтра к десяти утра полковнику Суровину явиться в штаб, и как раз в этот момент к Исте подлетали два «Крокодила», а в каморку, постучавшись, вошел старшина Гречишников – лысый мужичок с хитрыми глазами лиса. Вот вроде просто вошел, докладывает, что людей кормить надо, а глазами по комнатке зырк-зырк: что тут плохо лежит?
– А что это я про «накормить людей» не подумал. Может потому что самому есть не хочется, – подумал Суровин и спросил, – вам с собой сух паек не выдавали?
– Никак нет, – ответил Гречишников.
– Принял. Свободен. Разберусь.
Немного поразмыслив, Иван решил, что звонить на похороны – не очень-то уместно, и отправил Юдина Костю с запиской к Подбережному: так и так, местная администрация должна обеспечить два взвода до пяти часов сух пайком, а на ближайшие двое суток – горячим питанием трижды в день. И только Костик отбыл с посланием к градоначальнику, как на дороге появились его правая и левая «рука» – Щукин и Гофман. Ивану даже как-то спокойней стало.
За ними в два ряда шли суррогаты, как и выписано двенадцать особей. Чтобы как-то выделить эту особую боевую единицу все их шевроны и нашивки красного цвета. Когда они не по одному, а вот так идут «кучкой», видно, насколько они похожи друг на друга. Львовский говорит, что эта особенность связана с каменным корпусом: лицевые мышцы большей частью расслаблены, что формирует внешнюю схожесть. Суровин посомневался не мало ли «выписал» к той двадцатке, что осталась после спасательной операции, и решил, что, пожалуй, мало. Мало, но если больше запрашивать, могут полететь требования обосновать запрос.
Иван вышел их встречать, как родных. Обнял Саню Щукина, отчего он растерялся и растерянно заулыбался, а Виталя удивленно вытянулся лицом и тоже улыбнулся.
– Говорят, нашлась Аня. Всё хорошо?, – спросил Виталя.
– Да, да. Всё. Нашлась. Жива, здорова и …не будем об этом. Квадрокоптеры?
– Суррики тащат. Им не тяжело, – кивнул Виталя назад, – а вы что забыли что ли?
– Что забыли, товарищ лейтенант, – уточнил тот суррогат, что стоял спереди.
– Я сказал, возьмите коробки из вертолета.