Золотой миллиард 2 - стр. 28
– Да. Вы что-то нашли?!, – оживился Иван.
– По девочке – нет, – Костюк взглядом приказал сослуживцам оставаться на месте, и подошел ближе к Ивану, – в седьмом доме говорят, ваша жена квартиру заняла. Вы там были? Странное место, и очень много коробок от лекарств.
– Сууука, – в сердцах про себя воскликнул Иван и совсем вернулся к реальности.
– Благодарю за сигнал. Я всё проверю.
– И еще…близкие – главные подозреваемые, пока вы не поговорите со следователем, мы будем вас сопровождать, – и, уловив реакцию Суровина, медленно закапывающего его взглядом, пояснил, – мы все понимаем, такие правила. Не усложняйте расследование.
Какие-то неоднозначные чувства: с одной стороны хочется его «закопать», а с другой стороны хочется отправить куда подальше, но это всё только чувства.
– Я больше ничего не могу сделать для Ани, нужен свежий, профессиональный взгляд, – решил Суровин и кивнул, соглашаясь на условия. Во дворе его дома собралось много людей. Зажглись фонари, тающий туман смешивался с первыми сумерками. Иван пожал руку знакомым, не замечал сочувствующие взгляды и поднялся в «логово ведьмы», очень надеясь, что это не наркота. И, хвала богам, это оказались не наркотики. Джеки даже как-то говорила про один из «найденных» препаратов: что-то женское, для их женских дел. Другое дело, что коробок много и большая часть таблеток просрочена. Зачем это хранить? Он почитал инструкции к препаратам, заметил на телефоне не отвеченные вызовы и сообщения и хотел было глянуть, что пишут, как нашел сильное несоответствие с временем. На часах и на телефоне доходит пятый час, а когда он сказал Щукину проверить камеру на магазине, было только начало четвертого, потом всего нечего времени ушло: вышиб дверь в подвал, потом лысеющий сосед-наладчик, потом встретил Львовского со свитой, потом медведь и туман. Ну полчаса максимум. Куда пропали полтора часа? И стемнело сильно.
Он осмотрел дальнюю комнатку, где нашлось еще две коробки с препаратами для женщин, и даже с нормальным сроком годности, и вышел. Людей возле дома стало как будто еще больше, подъехали автобусы с гарнизонными. Щукин раздавал листовки с фото Ани, Гофман прописывал новые маршруты. Костюк с двумя эсэровцами не отставал. Суровин окликнул своего помощника.
– Да, товарищ полковник, поиски ведутся, – шмыгнул носом промерзший Щукин.
– Ты камеру проверил?
– Она не рабочая у них. Давно сломалась. Новую не поставили, к сожалению.
– Что-нибудь нашли?, – многозначительно спросил Суровин.
Щукин удивленно приподнял брови, как бы говоря, если бы что-то нашли, то сразу бы доложили и решил вот это озвучить в словах: – Никак нет. Ничего. Ни показаний, ни свидетелей, ни улик.
– Найди Львовского с Саввой и приведи ко мне. Ясно?
– Так точно, – ответил Александр Щукин, не понимая, почему его начальник смотрит на него как будто с недоверием.
В штаб-квартире Суровина встретила тишина. Он распахнул двери в гостиную. Следователь с уставшими серыми глазами, бородой и растянутой серой кофтой, сидел напротив Джеки и записывал показания. И камера записывала. Его помощница, девушка лет восемнадцати поправила камеру и сказала: – Идет допрос. Надо стучать.
– Мы уже закончили. Вы – Суровин?, – спросил следователь.
– Так точно.
Джеки обернулась на мужа: синие глаза опустели, под ними легли тени горя, они закрыли всё ее миловидное личико, присосались к сердцу и качали, качали оттуда силы. Иван отрицательно качнул головой и сказал: – Иди, отдохни, – и занял ее место, слушая, как тихо скрипнула дверь в спальню.