Золотой мальчик - стр. 8
– Спасибо. – Соня подставила щеку для поцелуя просиявшему мужу и положила руку под живот.
А может, баскетбольный…
Дядя Леша клюнул жену в подбородок и разлил напиток с веселым названием в две рюмки.
– Жахнем!
– За вас! – папа выдохнул, сделал губы квадратными и опрокинул рюмку в себя.
Оба зарычали, будто обожглись, зачавкали красными и серыми ломтиками. Папа крутанул на столе недорезанную баранку ливерки, посмотрел на Витю: будешь? Витя состроил гримасу: не буду.
– Леша, пойдем, поможешь мне из подпола достать кастрюлю!
Соня встала руки в боки, как пузатая сахарница. Дядя Леша жену не слушал и уже разливал новую порцию медной жидкости. Соня громыхнула ящиком с приборами, выудила оттуда половник и ткнула им дядю, как указкой.
– Леш, мне нельзя тяжелое поднимать.
– Ща, – дядя Леша повел плечом, точно отгонял назойливую муху.
Соня медленно вышла из кухни и крикнула уже из другой комнаты, мол, сколько можно ждать. Витя привык помогать маме, поэтому, не дожидаясь нового крика, молча прошел в спальню или гостевую – непонятно. Перешагнул через свернутый половик, ухватился за черное металлическое кольцо и с дощатым скрипом открыл люк. Подпол в половину Витиного роста был заполнен пыльными банками, в которых кое-где просматривались не то помидоры, не то моченые яблоки. Он сел на корточки и потянул двумя руками чугунную кастрюлю, на которую указала хозяйка. Воздух в погребе был густой и прохладный. Витя расшатал кастрюлю, выволок и, выжав вес, поставил ее в ноги Соне.
– Я теперь сама, спасибо, – сказала дядь-Лешина жена тоном, будто это Витя отказался дальше ей помогать.
– Если что, мне не сложно…
Соня уже не слушала, наклонилась (камушки на золотых висюльках в ушах нервно качнулись), охнула, выпрямилась, развернулась. Витя опустил люк на место, расправил половик. Он почти нагнал Соню, и вдруг она завизжала и уронила кастрюлю. Содержимое – густой мясной холодец – шмякнулось на пол. Аккурат рядом с ухом хозяйки пролетел ножик, ударился в стену и упал вместе с сухой чешуей отбившейся штукатурки.
Тетя Соня продолжала голосить, свиньи во дворе завизжали группой поддержки. Дядя Леша снова был сосредоточен: разливал из бутылки. А папка подскочил к Соне, чудом не пострадавшей, быстро заглянул ей в глаза, накрыл лапой плечо, сразу ставшее каким-то детским, легонько потряс.
– Сонька, прости нас, дураков, это я виноват.
Витя подумал, что это чистая правда. Это папина игра, он любит метать ножи, а еще больше дразнить других, чтобы тоже попробовали. Конечно, никто и близко не подходил к папиному результату. Внезапно Соня разревелась.
– Я к маме! – сквозь слезы крикнула она и выскочила из кухни, перешагнув через бурую мазню на полу.
Папа стянул с крючка фуфайку и побежал за Соней. Витя, чтобы не оставаться наедине с дядей, тоже рванул из дома. Сел на крыльце и стал рассматривать двор. Между двумя вишнями натянута веревка, на ней, как флажки, цветастые трусы и полотенца, каждую придерживает блеклая прищепка. Если сощуриться, кажется, маленькие птички доставляют семейники, а над ними кружат вороны, но не осмеливаются напасть из-за разряженного пугала. Недалеко от забора темнел водяной насос, похожий на чугунный заварочный чайник. Рядом собачья будка. Витя насторожился, вгляделся, возле будки серебристой змеей лежит крупная цепь. А пес неизвестно где.