Золотоискатель. Истоки - стр. 15
Вскоре на поляну выехало несколько нетерпеливых всадников. На седельных сумках у них была вышита сова. Один из них, незнакомый рыцарь в черном плаще, спросил, куда ушел подранок. Я указал на какую-то дальнюю рощу; рог вновь вострубил, и собаки нехотя повиновались, следуя за хозяевами…
…Орочены, завидев нас, бежали словно медведи, и только самые отважные подплывали к судам на легких лодочках с дарами – рыбой, табаком, разной дичью, или просто из любопытства. Гости всегда были настроены дружелюбно, с удивлением и благоговением прислушиваясь к музыке, доносившейся с парохода. В одной из деревень старый гольд почти за бесценок продал мне роскошное ожерелье из медвежьих зубов и когтей; судя по размерам «бус», хозяин был матерым медведюгой, но и он не устоял перед всесильным человеком… Я спросил, как же мелкие туземцы исхитрились завалить такое чудовище? Знаками гольд объяснил, что медведя выкурили зимой из берлоги, после чего навалились и убили. Такая охота показалась мне подлой и несправедливой, заставив еще раз разочароваться в людях.
В конце мая речной караван подошел к устью Зеи, где на туманном правом берегу нашему взору предстали китайские поселения в виде массы домиков-фанз. Нас уже ждали, и толпа народу спустилась на берег смотреть на русских, которые так же с интересом пялились на чужестранцев, хотя и старались хранить высокомерное достоинство.
На отмели перед городом Айгунь теснилось несколько десятков деревянных военных кораблей, при полном параде. На них стояли вооруженные солдаты, которые с опаской и любопытством разглядывали грозных соседей с севера. Наверное, каждый из них молился, чтобы мы проехали мимо, не причинив им вреда… Но мы вовсе не собирались сеять вражду, а пересели в малые лодки, на которых причалили к берегам незнакомой страны.
Китайцы дали нам своих лошадей, однако свободно передвигаться по городу мы не смогли. Узкоглазые чиновники, окружив нас плотным эскортом, сопроводили штаб прямо к маньчжурскому генералу, в главную крепость города. Всю дорогу нас преследовала разноцветная толпа женщин, гомоня, словно стая голодных птиц. Они пытались всучить нам битых кур и табак, но свирепая полиция усердно разгоняла их длинными плетьми, не подпуская к парламентерам.
В резиденции мы передали Амбаню письмо для китайского Императора с просьбой не препятствовать проходу русского сплава, и во имя дружественных традиционных связей двух держав оказывать нам всяческое содействие и помощь. На этом политическая часть спектакля благополучно завершилась, и мы, вновь окруженные охраной, вернулись в порт, чтобы отправиться дальше. До свидания, диковинная страна!
…К концу Амура путешествие потеряло былую прелесть. Река стала широченной, текла мощно и неспешно, противоположный берег иногда просто терялся в тумане, и если бы не острова, раскиданные по руслу, было бы совсем скучно. Противные ветра, дожди и слабое течение изрядно поднадоели командам, а один раз мы чуть не затонули от обычной прибойной волны: широкая вода на ветру оказалась коварна!
В Николаевском посту, куда мы прибыли, стояли одни времянки, хотя в скором времени тут планировалось разместить целый гарнизон. Хляби небесные не закрывались, но Муравьев с Невельским засели в промокшей насквозь палатке, им было не до комфорту, обсуждали важные дела – шла война, и устье Амура вовсю готовили к обороне… Здесь намеревались укрывать суда Камчатской флотилии от нашествия вражеской эскадры. Именно поэтому так нужен был мир с китайцами, который мы продемонстрировали своим дипломатическим проходом по реке! Война шла не только в Крыму, наглые англичане и французы, в составе шести фрегатов и кораблей, подошли вплотную к берегам Дальнего Востока. Кроме того, существовала проблема и в отношениях с Японией: русская колонизация Дальнего Востока шла медленно, а верткие японцы, как тараканы, уже вовсю заселяли Сахалин!… Необходимо было срочно занимать побережье, чтобы не допустить туда иноземцев.