Золото скифов. Крымский карамболь - стр. 6
Пока наш добрый молодец смотрит цветные сны, мы откроем цифровые замки на кожаном светло-коричневом служебном портфеле Романа Генриховича и познакомим своего читателя с содержимым аналитической записки айтишников московского агентства «Альфа-Форум». Информация эта поведает нам о семье подрядчика работ, Олбериха Леопольдовича Морица, чтобы мы могли иметь представление, с кем, собственно, и с чем придётся иметь дело нашему подопечному.
Олберих Мориц, как вам стало понятно из его письма, являлся по рождению и родословной немцем. В Россию он приехал в 1952 году, в возрасте 22 лет, как специалист-винодел по направлению немецкой компартии на завод в Каффе, в Судаке. Винодельческий завод, где Мориц должен был трудиться, заложили ещё при генерал-губернаторе Воронцове Михаиле Семёновиче. Светлейший князь сам имел обширные виноградники в Крыму, и по примеру оного царедворца многие Крымские богатеи занялись этим доходным и благодатным бизнесом, принеся себе достаток и всероссийскую славу знатным местным винам. Хотя само виноградарство и виноделие стали известны в Крыму ещё с древних времён. Винодельческий завод в Каффе оказался в руинах во время войны, попав под немецкую бомбёжку, и победители ничего лучшего не нашли, как пригласить немца на его восстановление.
Инженер Олберих Мориц, благодаря своему врождённому трудолюбию и знаниям, полученным в специализированном колледже в Германии, выделялся среди советских работников административно-технического аппарата винодельческого завода в Каффе и вскоре быстро пошёл вверх по служебной лестнице. Морицу нравилась работа по селекции и выращиванию винограда и процесс производства вина. В старинных погребах своего завода Олберих в тайне от всех экспериментировал с различными сортами винограда, некоторые виды лозы которого привозил из своих рабочих командировок во Францию и Испанию, и в укромных закоулках заводских подвалов хранил бочки с экспериментальным вином, не для общего пользования и розничной советской торговли, а для гурманов. Скоро при поддержке обкомовского начальства, с истинным удовольствием дегустировавшего на праздники особое вино Морица, немца назначили начальником производства. Винодел имел хороший оклад и большую трёхкомнатную квартиру в центре Феодосии, в новом сталинском доме.
Устроив свой быт, Олберих Мориц уже через два года перевёз из Германии в Крым свою невесту из знатной, но бедной семьи курляндских немецких баронов, Эльзу Карловну фон Ригер. Жена оставила при бракосочетании фамилию своего знатного рода, говорившую о том, что её предки во времена крестоносцев имели в собственности какие-то владения под Ригой. Эльза Карловна стала преподавать немецкий язык в одной из гимназий Феодосии. В 1968 году у них родился довольно поздний, но долгожданный ребёнок, сын Карл Мориц. Мальчик был воспитан в аристократических немецких традициях, с гувернанткой и учителем немецкого языка, которых по статусу и достатку Мориц-старший в то время уже мог себе позволить. После школы Карл, по протекции немецких родственников семьи, уехал по обмену учиться в Германию.
В средине 80-х, во время антиалкогольной кампании, виноградники в Крыму стали уничтожать, завод захирел. А тут и 90-е подоспели, всю страну лихорадило, народ обнищал, земли стояли пустые. Вот тут-то Мориц и получил из Германии неожиданную помощь в виде неожиданно свалившегося на него наследства от одного из близких родственников. По советским меркам, наследство это оказалось неслыханным богатством, что-то около 500 тысяч долларов. Часть денег Олберих Мориц вложил по совету немецких родственников в акции европейских компаний, а на другую, меньшую часть, стал скупать пустующие земли по паям крестьян-колхозников, за копейки. Купленные им участки находились на южных склонах Крымской горной гряды, вокруг Коктебеля и Судака, и частично это были земли и виноградники его старого винного завода. Купил Мориц и свой разорившийся к тому времени завод, с погребами и пустыми винными бочками в старинных кирпичных подземельях.