Золото скифов. Крымский карамболь - стр. 2
Вернёмся однако к нашей увлекательной истории. Так вот, приглашённым на строительство немцам у нас дали хорошие квартиры, которые по их проектам и строились, начислили хорошие зарплаты и другие льготы, и они, привыкшие там у себя в Германии работать хорошо, стали работать хорошо, так как по-нашему не умели. Жили немцы обособлено, своими анклавами, и так в городе Душанбе появился целый немецкий квартал.
Под тёплым таджикским солнцем и на чистом горном воздухе Рейнгольд вырос развитым и крепким мальчиком, считался заводилой среди местных мальчишек, ходил с ними в горы, купался в мутных арыках в холодной ключевой воде, первым вступал в схватку в дворовых драках, имел славу верного и надёжного товарища. Таджики его уважали за твёрдый и бесстрашный характер и за крепкий кулак, а местная ватага по праву избрала его своим вожаком.
В армии Ромка служил механиком-водителем танка. Как-то на учениях в летних лагерях в Новой Вилге он, встретив немца-земляка, обмывавшего свой день рождения шнапсом, переданным ему в посылке из дома, принял с приятелем хорошо на грудь под жареные копчёные колбаски и завёл под Карельским звёздным небом маршевые немецкие песни, да так они орали во все свои молодецкие глотки, что волки в лесу с тоски стали подвывать. Дежурный по полку офицер, который знал Ромкин буйный нрав, не решился прервать необыкновенный концерт в палаточном лагере. Хотя офицер очень боялся того, чтобы начальство не узнало о ночном инциденте и не сослало его ещё дальше на Север, но скорого на расправу во хмелю Ромку офицер опасался ещё больше. Всю ночь славный гвардейский полк, сидя в своих войсковых палатках, не смог сомкнуть глаз и по необходимости приобщался к немецкому разговорному языку, и никто не посмел возмутиться, или среди служивых просто буйных не нашлось. И так продолжалось бы до утра, если бы в конце концов крепкий шнапс не победил Рейнгольда и его немца-земляка и из их палатки не раздался бравый молодецкий храп…
Когда Роман демобилизовался из армии, он поступил в высшую школу милиции в стольном граде Москва и после её окончания, сдав попутно экзамены на краповый берет, прошёл конкурсный отбор в СОБР РУБОПА, откуда в скорости и загремел в Чечню…
Родители его в это время эмигрировали с младшей Ромкиной сестрой в Германию на постоянное место жительство, по программе репатриации соотечественников, получили там хорошую квартиру и хорошие пособия. Отец и мама звали Романа к себе в неметчину, но он, увлечённый своей войной и неписаными законами боевого братства, гонял по горным серпантинам на броне БТРа, ходил через день на зачистки по горным аулам, участвовал в боевых спецоперациях, лазил по горам Итум-Кали и Аргунскому ущелью, щемя чехов, мстил за павших в боях пацанов и чувствовал себя на своём месте. Так бы и продолжала его служба идти своим чередом, по накатанной в Чечне дорожке, до шальной пули или до звезды Героя, но по воле случая, во время одного из марш-бросков в горные районы, Ромкин БТР подорвали, его контузило и нашего бойца-молодца списали в запас, выдав ветеранское удостоверение в его неполные 38 лет и надбавку к пенсии, аж в три тысячи рублей боевых.
Родители снова стали настойчиво звать Рейнгольда переехать к ним в Германию. Роман уже совсем с ними согласился, собрал необходимые бумаги и даже пошёл на приём в немецкое посольство, но получилась заминка с его национальностью, потому что раньше при регистрации в загсе после его рождения родители записали мальчика русским, а немцев в посольстве это не устроило, и там, чтобы он получил статус соотечественника требовали изменить национальность через суд.