Золото острова Аскольд - стр. 15
– Отведи меня к хану! – остановил взметнувшийся вверх нож повелительный голос.
Монгол нерешительно затоптался на месте. Уж больно велик был соблазн полоснуть по горлу железом и запустить руку за пазуху ожившему. Смущала воина богатая бронь говорившего. Сразу видно, простой десятник не может себе позволить такие доспехи. Да и товарищи по убийству заинтересованно повернули головы.
«Донесут ведь шакалы, если что не так», – промелькнула в голове тоскливая мысль. Богатство уплывало прямо из рук, и от этого было обиднее вдвойне.
– Если ты меня убьёшь – умрёшь! – увидев его растерянность, жёстко произнёс Чэнхошан. Это был он.
– Вставай, сын гадюки и барана! – выругался Убилай в бессильной злобе и пнул амбаня по раненому боку.
Не обращая внимания на боль, Чэнхошан улыбнулся. Он выиграл этот поединок, значит, победит и в остальном.
– Подними руки! – приказал монгол и ткнул пленника кончиком ножа.
– У меня нет оружия, – пожал плечами тот, но приказ выполнил.
– Это что? – рука, обыскивающая бодзиле, извлекла из-за складок одежды костяную фигурку воина.
Глаза воина алчно заблестели. Такой искусной красоты он ещё не видел.
– Мой дар Тулуй-хану, – ответил Чэнхошан, лишая монгола шанса на мародёрство.
Тот озлобленно сплюнул и толкнул Чэнхошана в грудь.
– Шагай! – окончательно обозлившись на весь свет, приказал он.
Огромный шатёр не вмещал всех желающих выпить с сыновьями великого Чингисхана. Победа, по меркам побед предыдущих, невелика. Но кто осмелится так сказать после славного пира? Кто сможет посмеяться над тем, что каждый из погибших чжурчжэней забрал с собой два десятка ханских воинов?
Рядом с Тулуем восседал почтивший его своим визитом старший брат Угэдэй. Пир удался на славу. Гуляли монголы так же широко и одержимо, как и воевали. Между ковров, заставленных всяческими яствами, сновали полуобнажённые рабыни. Они подливали победителям вино и подкладывали подпалённую на кострах баранину.
Братья потягивали тахун, заедали его сладким виноградом и вели неторопливую беседу.
– Ты вовремя приехал брат, – пробуя на вкус очередную виноградину, негромко говорил Тулуй. – Я думаю, что в этом году мы должны покончить с Алтын-ханом (Золотая Империя).
– Этот или следующий, не вижу разницы, – лениво отхлёбывая из чаши, усмехнулся Угэдэй. – Мы живём войной. Закончится эта, начнётся другая, я не тороплюсь. Ты помнишь завещание отца?
– Нас ждёт поход в страны, куда уходит на покой солнце. Я хочу возглавить этот поход.
– Возглавишь, кто же, кроме тебя?
– Спасибо брат.
Жаркий летний день не спеша насыщался вечерней прохладой. Братья неторопливо обсуждали детали похода на Волжскую Булгарию и Русь.
– Одноглазый кречет хочет сам отомстить своим обидчикам, – усмехнулся Угэдэй. Не может забыть, что его выкупили из плена за барана.
– Субедэй будет мне не лишним, но я сам хочу возглавить поход, – немного растягивая слова, ударил кулаком по колену Тулуй.
Великий хан взглянул на изрядно опьяневшего брата и произнёс:
– Да будет так!
В этот момент внимание пировавших привлёк шум у входа в шатёр.
– Что там? – недовольно спросил Тулуй.
– Сотник Ильяс привёл пленного, – склонился к его уху сотник кешиктенов (телохранителей). – Сказал, что кто-то из важных чжурчжэней. Хочет с тобой говорить. – И сотник протянул повелителю развёрнутую тряпицу.