Золотая Орда. Монголы на Руси. 1223–1502 - стр. 27

Михаил VIII также вступил в контакт с новым мамлюкским султаном Килавуном и 8 мая 1281 года заключил с ним договор, который клятвенно гарантировал свободный проезд через морские проливы египетским послам и купцам, проезжающим из крымской Сугдеи в Александрию. Наряду с уже ранее упомянутым экономическим значением таких соглашений контакты между обоими государствами имели и чисто политические причины.

Старый враг Михаила Карл I Анжуйский все еще думал о возрождении Латинской империи в Константинополе. С 1277 года он был одновременно титулованным королем Иерусалимским, то есть явным противником Килавуна. Ясно, что претворить в жизнь планы Карла было тяжело. Именно в это время мамлюкский султан почувствовал существенное облегчение, получив известия о поражении восставшего наместника в Сирии, пользовавшегося большим влиянием, и об отражении ильханского вторжения под Химсом[112]. Тамплиеры и титулованный король Боэмунд VII Антиохийский[113] заключили после этого с Килавуном мир.

В последнее десятилетие Ногай все больше оказывался в центре государственной жизни Кыпчака. Управление внешней политикой почти полностью перешло к нему в руки. О том, насколько серьезными являлись его позиции в осуществлении внутренней политики империи, говорит тот факт, что во многих источниках Ногая величали не иначе как хан.

Арабские литераторы называли его «малик»[114], русские летописцы – «царем», а западноевропейские информаторы – «кайзером». Такое непонимание положения темника вполне понятно, но оно не должно привести к тому, чтобы считать Ногая вторым ханом, как это встречается в современных исследованиях.

Великий эмир никогда не был чем-то большим, чем домоправитель. И хотя Ногай фактически стоял выше хана, он никогда не приписывал себе его сана. Такое двоевластие не является в монгольских империях чем-то необычным. Его порой можно наблюдать в Иране, а в самой Орде сто лет спустя такую же роль играл и эмир Едигей[115].

Подобная форма управления государством каким-либо сильным эмиром или темником вообще часто встречается в тюркских странах. Особая же позиция Ногая объясняется тем, что он был еще и принцем правящего дома. Его отец Тугар приходился внуком Джучи.

Именно к Ногаю обратился великий князь Дмитрий Владимирский, когда его родственники разбили войско князя при помощи татар. Враги Дмитрия во главе с братом князя Андреем напрасно пытались оговорить его в Орде.

В результате Ногай стал для русских князей высшей инстанцией. Одновременно о помощи в борьбе с восставшим правителем Фессалии[116] Ионессом Дукасом попросил и его тесть Михаил УНЕ Однако сразу после прибытия подкрепления от Ногая император Михаил умер (11 декабря 1282 г.). Его преемник Андроник II, который к тому времени помирился с мятежником, не желая отправлять татар назад без военной добычи, направил их против болгар. После победы над ними воины Ногая вернулись домой на Волгу.

Однако этим воинственные амбиции Ногая не были удовлетворены. Лишившись возможности нападения на юге, он обратил свое внимание на север и запад. Князь Олег Рыльский из-за злоупотреблений сборщика налогов Ахмеда, который создал несколько разбойничьих гнезд[117], отказался платить дань и отклонил требование Ногая приехать к нему для объяснений таких действий. Тогда эмир выступил против него и вынудил бежать (в январе 1283 г.).