Золотая Кастилия - стр. 26
– Кто там? – вздрогнув, спросил он.
– Я, – ответил хриплый голос Данника.
– Иди к черту! – с досадой воскликнул молодой человек. – Я ждал вовсе не тебя.
Разумеется, Филиппу было бы трудно ответить, кого именно он ждал; но Даннику не пришло в голову задать ему этот вопрос.
– Так-то вы меня принимаете! – засмеялся он. – Благодарю, вы очень любезны.
– Что тебе нужно от меня?
– Ничего.
– Зачем же ты меня беспокоишь?
– Вас спрашивают.
– Кто?
– Право, не знаю, но сквозь мантилью, в которую эта особа закутана, мне показалось, что это старуха.
– А ну ее к черту! – сказал Филипп.
– Должно быть, сегодня вы расположены всех посылать к черту, – заметил Данник.
– Ты мне надоел со своей старухой, я не хочу ее знать.
– Как вам угодно, – заметил Данник, качая головой, – но, быть может, напрасно. За старухой в Испании всегда появляется молодая особа, а ведь мы с вами находимся на самой что ни на есть кастильской земле. Не прогадайте!
Эти слова внезапно поразили Филиппа.
– А ведь, быть может, ты и прав, – произнес он. – Безобразна твоя старуха?
– Отвратительна! Настоящая ведьма, явившаяся с шабаша.
Молодой человек подумал с минуту. Данник рассматривал его украдкой с лукавым видом.
– Ну, – сказал Филипп наконец, – позови ее; надо узнать, что ей нужно, и отделаться от нее.
Говоря так, Филипп не совсем искренне выразил то, что чувствовал в данную минуту. Напротив, его любопытство было сильно возбуждено, и он с плохо скрытым нетерпением, устремив глаза на дверь, ждал старуху, о которой доложил ему Данник.
Наконец она вошла. Филипп вскрикнул от радости и удивления и бросился к ней.
– Нья[7] Чиала! – вскричал он.
Ничего не отвечая, дуэнья взглядом указала ему на Данника, неподвижно стоявшего в дверях.
– Уйди! – сказал Филипп Даннику.
Тот тотчас ушел, затворив за собой дверь. Дуэнья подошла к Филиппу и внимательно рассматривала его несколько минут.
– Итак, это точно вы? – промолвила она наконец.
– Я, – ответил он, – а вы в этом сомневались?
– Трудно поверить в то, что вы здесь и при этом занимаете такую должность у графа де л’Аталайя, когда он питает неумолимую ненависть к флибустьерам!
– Действительно, – согласился Филипп с невольной улыбкой, – однако вы можете убедиться, что, несмотря на эту ненависть, граф соизволил взять меня к себе личным секретарем. Но не это главное. Главным было суметь пробраться сюда – и я сумел; какими средствами я этого добился, касается только меня. Поговорим о донье Хуане.
– О донье Хуане! – прошептала дуэнья со вздохом.
– Уж не случилось ли с ней какого-нибудь несчастья? – взволнованно вскричал молодой человек.
– Несчастья? Да нет, – ответила она, крестясь. – Бедная сеньорита!
– Но раз так, что же вы пугаете меня, заставляя предполагать бог знает какие беды!
Дуэнья с минуту молчала, с подозрением оглядываясь вокруг.
– Никто не может нас слышать, нья Чиала, – с нетерпением произнес молодой человек, заметив ее взгляды, – говорите без опасения. Садитесь, пожалуйста; так вам будет удобнее исполнить ваше поручение.
– Ах! – сказала Чиала, усаживаясь на стул, который подвинул к ней молодой человек. – Позвольте мне говорить с вами откровенно, сеньор дон Фелипе… Я не смею начать, так как боюсь рассердить вас.
– Милая моя, – ответил он, сгорая от нетерпения, – говорите же, заклинаю вас, и будьте откровенны. Я обещаю вам не сердиться. Что бы вы ни сообщили мне, я все готов выслушать и, уверяю вас, буду страдать меньше, чем в эту минуту. Ваша сдержанность терзает меня.