Зной - стр. 31

– У тебя прекрасный рюкзак, – сказала Мама, – из самой…

– Я знаю. Из швейцарской армии. Знаю.

– Тогда зачем тебе новый?

– Ладно, – сказала Глория. – Бог с ним, с рюкзаком. И все-таки мне нужны…

– Еще что-то?

– Мне нужны двадцать долларов, чтобы записаться на курс оказания скорой помощи.

– Тебе же оплатили учебу, – удивилась Мама.

– Это факультатив.

– Но зачем тебе еще один курс?

– Для записи в дипломе. А кроме того, он поможет мне при поступлении в медицинскую школу.

– И за него берут добавочные деньги?

– Деньги нужны для оплаты преподавателя.

– Я знаю, для чего они нужны. Если не для преподавателя, то зачем же их с тебя брать? А кормить тебя там будут?

Глория притронулась к руке матери, к ее отвисшей коже:

– Давай считать так: это приблизит меня к диплому врача.

– А разве ты не получишь его и без медицинской школы?

– О господи…

Глория не могла понять, как удается энтузиазму, с которым мать относилась к ее учебе в колледже, сочетаться с прижимистостью по части необходимых для этой учебы трат.

– Скажи, на что ты копишь деньги? – сердито спросила она.

– Ну ладно. Сейчас. – Мама вытащила чековую книжку.

– А наличных у тебя нет?

– По-моему совершенно не важно, в каком виде ты получишь деньги.

– Да, ты права, хорошо…

Глория ждала, протянув перед собой ладонь. Однако Мама писать вдруг перестала:

– Нет, если деньги тебе не нужны, я не дам.

– Нужны.

– Даже чеком?

– Чего мне не нужно, так это подачек.

– И ты уверена, что хочешь стать врачом?

– Уверена, – ответила Глория. И она была уверена.

Уверена абсолютно.

Воспоминание о листке бумаги, оторванном по линии перфорации…

…обратилось в стук гравия, бившего в брюхо машины.

После четырех часов пути от Тихуаны нужная Глории дорога вдруг раздвоилась, словно рассеченная кинжалом. То, во что она обратилась, – жалкое, усыпанное щебнем – предвещало езду долгую и до крайности неприятную.

Перед Глорией лежала пустыня Сонора. Мили и мили креозотовых кустов, ферокактусов, голой земли. Под обнажениями каких-то пластов – походившими на кораллы, отчего Глории стало казаться, что она плывет в подводной лодке, – укрывалась от полуденной жары разного рода живность.

Придерживая одной рукой руль, Глория водила пальцем другой по карте. Прокладка маршрута прерывалась быстрыми перескоками пальца к настроечной ручке приемника – она принималась искать новую станцию всякий раз, как на прежней музыка сменялась болтовней. Латиноамериканская попса – преобладают трубы и замысловатые ритмы. В конце концов ей до того надоело слушать поочередно то шипение между станциями, то рекламу на них, что она остановилась на религиозной программе.

Las puertas del infierno tienen un olor dulce!..[24]

Глория рассмеялась. Поспорить готова, что так!

Чем дальше она заезжала, тем хуже становилась дорога, словно ведшая в прошлое, в эпоху куда менее цивилизованную. Природа, на протяжении сотен миль остававшаяся прирученной, воспрянула здесь, полная мстительных чувств, и вознамерилась вернуть дорогу себе, засевая ее сорной травой и усеивая высохшими стеблями. Земля, точно стремясь воплотить пылкие речи проповедника, выдыхала раскаленные адские пары, колебавшие воздух, погружавшие в трепет весь мир.

Внезапно из марева выскочило доказательство того, что человек здесь все-таки обитает: деревянный дорожный указатель, выцветший почти до нечитаемости, уведомил Глорию, что через 12 км она сможет получить GASOLINA