Змея в тени дракона - стр. 21

Император сидит за столом, заваленном кипами бумаг. Он почти такой же, каким я видела его в газетах. Мужчина лет пятидесяти: светлые волосы, слегка тронутые сединой, упрямый подбородок, прямой нос, глаза… Я сглатываю, вставший в горле ком. Зелёные с голубыми вкраплениями, тусклый аквамарин. Не такие яркие, как у Морелли, но для меня это как триггер. Я ещё сильнее вскидываю подбородок, забыв, что хотела сделать реверанс.

Змейка на пальце оживает и успокаивающе скользит металлическими чешуйками по пальцу.

Император поднимает голову и смотрит прямо на меня. Не отводи взгляд первой, иначе проиграешь. Так говорил мне всегда Томас. И я смотрю, глаза в глаза. Это невежливо? Он знал, кого приглашает.

– Добрый день, мисс Солиер, – его голос мягкий и обволакивающий.

– Здравствуйте, ваше высочество, – говорю ровно и спокойно, но внутри меня пульсирует комок страха, размером со всю Терранию.

– Эльен, ты можешь оставить нас, – обращается император к стене.

Я замечаю движение в углу. Этот здоровый дракон стоял там всё это время? Я даже не заметила.

– Я мог бы обыскать девушку…

Мои брови непроизвольно хмурятся:

– Вы думаете, я могла бы принести с собой оружие?

Дракон, охраняющий императора, насмешливо хмыкает. Я не чувствую в нём надменности, присущей представителям его расы, поэтому широко улыбаюсь и позволяю себе пошутить:

– Могла бы. Но это не пришло мне в голову.

Император улыбается:

– Иди, Эльен. Всё в порядке. А вы присаживайтесь, мисс.

– Я должна была поклониться? Или сделать реверанс? – уточняю я.

– Мой отец издал указ, позволяющий не кланяться императору, - просвещает меня Родольфо Викторион.

Чудесный указ. Полностью отражает суть вещей. Зачем нам, веррикам, кланяться, если мы и так стоим на коленях?

Дракон выходит, а я подхожу к огромному шикарному креслу напротив императорского стола и опускаюсь на вышитые золотыми нитями узоры. На таком даже сидеть страшно.

Взгляд Родольфо Викториона скользит по мне изучая. На самом деле, конкретно к нему я не испытываю каких-либо неприязненных чувств. Всё-таки его отец освободил верриков, а сам Родольфо полностью поддерживал это решение. В прессе он всегда представал как этакий борец за честность и справедливость. Но он дракон. Это многое меняет

– Именно так я вас себе и представлял, – внезапно заявляет император.

– Могу узнать, зачем вы меня представляли? – вырывается у меня. – Я имею в виду, разве вы вообще должны знать, что я существую?

Он издаёт дружелюбный смешок:

– Мисс Солиер, я интересуюсь жизнью своих подданных гораздо сильнее, чем вы можете себе представить.

– И что конкретно во мне вас заинтересовало? – отвечаю изображая любопытство, а сама думаю, уж не лжёт ли этот высокородный дракон?

– Ваш брат Томас настоящая живая легенда, – в его тоне нет насмешки.

Разговор становится опасным. Я широко распахиваю глаза и наивно тяну:

– Не понимаю, о чём вы.

– Все вы понимаете, мисс Солиер. Ваш брат создал маленькую страну внутри моей империи.

Родольфо Викторион смеётся, а моё сердце стучит так, что мне приходится схватиться за сиденье кресла, чтобы не упасть.

– Жизни верриков для вас какая-то шутка? – я понимаю, что выхожу далеко за пределы допустимого, но эта грубая насмешка выводит меня из себя.

Лицо императора становится серьёзным:

– Я смеялся не над вами. Скорее над собой. Я очень симпатизирую мистеру Солиеру, и мне действительно жаль, что с ним произошёл этот прискорбный инцидент…