Змея - стр. 20

Жгучая боль из левого бока вылилась прямо через губы, исказив их чуть обиженной прощальной улыбкой, и ей показалось, что прощание совсем близко, но внезапно лес перестал двигаться вместе с ней, появилось солнце, бескрайняя равнина, на которой паслись худые коровы, потом железнодорожный узел с опущенными, дурацкими шлагбаумами, а за ними – двое мальчишек на велосипедах, и они так по-дурацки смотрели на поезд, а в открытом тамбуре стояла девушка, которой была она сама, и она стояла рядом с собой, и стаскивала себя с перил, и заправляла за ухо растрепавшиеся локоны, и поправляла пояс пальто, и пыталась оттереть полоску сажи, образовавшуюся прямо над поясом. Она все терла и терла, пыталась думать о новом пальто и о том, когда у нее будут деньги на него, а потом, когда поезд подъезжал к двухэтажным магазинчикам миниатюрной метрополии и она уже могла разглядеть людей, которые что-то покупали и продавали за роскошно украшенными витринами, это почему-то ей помогло затолкнуть груженые вагоны в тоннель подсознания, да и мальчишки на велосипедах тоже сделали свое дело. Она еще немного постояла, равнодушно и рассеянно считая остающиеся станции, и подумала о том, что будет делать, когда доберется до места, а потом осторожно развернулась, взяла саму себя под руку и медленно пошла в купе.

Юнец в военной форме, пухленький и, судя по всему, негодный к строевой службе и безоружный, сидел почти у самой двери и, кажется, очень скучал без попутчиков, потому что стоило ей войти, как он тут же посмотрел на нее слишком пристальным для такого пухлого юнца взглядом, но Ирен была готова к обороне и не дала ему ни единого шанса посмотреть в глаза. Тогда он просто принялся страстно гладить взглядом ее фигуру, там она была беззащитна, ей стало неприятно, она встала, вышла за дверь и стала лихорадочно искать, где бы спрятаться ото всех. Хотя она не смотрела на него, но краем глаза заметила, что тот приоткрыл рот, показал зубы, а потом у него задергались ноги, он неуклюже встал, подошел к ней и очень застенчиво, заикаясь, сказал (и, глядя на него, она поняла, что опасаться нечего): не хочет ли… не хотите ли… при… присесть?

Тогда она развернулась на каблучках, показав ему делано удивленное лицо, и посмотрела в глаза долгим взглядом, потому что знала, что парни, которые пялятся на девушек, как пылесосы, и говорят сплошными многоточиями, не более опасны, чем ужи. Тупые, безопасные ужи, презрительно подумала она и от доброты душевной пощекотала взглядом ресницы юнца. Спасибо, ответила она и милостиво кивнула, элегантно наклонив голову и продемонстрировав, совсем как в кино, изящную шею, начинавшуюся примерно от талии. Потом присела на полку с едва слышным вздохом, который можно было трактовать абсолютно как угодно, не сводя прямого и не особенно уважительного взгляда с раскосых, пожиравших ее глаз юнца. Его взгляд постепенно затуманился, как потухший прожектор, безупречно ровный румянец накрыл его лицо носовым платком цвета свежего мяса. Она довольно вгляделась в белки его глаз, он стушевался, высвободил зажатую между ко-лен левую руку и уставился на стрелку часов.

Ирен решила, что он зануда, поэтому, когда он приготовился к новой атаке, она повернулась в профиль, красиво вырисовывающийся на фоне окна, лениво разглядывая мелькающие перед глазами столбы забора. Поезд, пыхтя, приближался к маленькому зданию вокзала маленькой метрополии, быстро сбросил скорость, забор постепенно отстал, уступив место отцепленным товарным вагонам на запасных путях. Она принялась подсчитывать появляющиеся в окне вагоны, но не потому, что они интересовали ее, а просто чтобы не думать – очень распространенная практика для пассажиров поездов. Но вот вагоны закончились, поезд, словно черепаха, полз под огромной крышей перрона, возвышавшейся слева и превращавшей все окна по левой стороне в зеркала. Молодой человек воспользовался моментом, уставился в зеркальную поверхность окна, пытаясь поймать ее взгляд, и в конце концов ему это удалось, потому что ей стало интересно, к тому же его отражение в мутной поверхности стекла казалось значительно смелее и опытнее. В какой-то момент она даже сочла его достойным противником, мужчиной, от которого стоит защищаться, но тут кто-то распахнул дверь в купе, и зеркало треснуло. Ей пришлось все-таки посмотреть на него, чтобы убедиться, что это он, – и это действительно был он, он, и никто другой, и она разочарованно закрыла глаза, а поезд медленно плыл вперед, все зеркала разбились, и она почувствовала, как по ней елозят его жадные взгляды.