Змея - стр. 16
Взяв в руки чашку с липким черным кофе, на поверхности которого плавало несколько белых сливочных островков, она вдруг вспомнила, что раньше по утрам всегда относила сюда сливки, в глубинах ее души вдруг закопошились ностальгические мысли, а в темных подвалах начали прорастать ростки сожаления, поэтому она тут же со звоном поставила чашку на блюдечко с коричневым кантом и решительно подумала: всё, иду домой! Пошел он со своим дурацким праздником! Расплачусь за кофе и пойду!
Она уже повернулась было позвать официантку, но тут на кухне зазвонил телефон, Ирен услышала удаляющиеся шаги девушки и подумала: придется, значит, подождать, пока она не вернется. Было слышно, как та разговаривает по телефону своим неприятным сиплым голосом, и по ласковому тону Ирен поняла, что официантка говорит с мужчиной, потом громко хлопнула дверь, и девушка поняла, что это надолго. Все равно – ухожу, подумала она, к черту это все. Она слегка отодвинула стул, достала из висевшей – и очень модно висевшей! – на плече сумочки расческу и принялась энергично причесываться. Все это время она старалась смотреть в окно и не смотреть на него, но тут он подвинул по столу чашку, и она взглянула на него – случайно, по ошибке, и тогда он впился в нее взглядом, и внутри вдруг стало горячо, и она сразу поняла, что все бесполезно.
Все бесполезно. Сидя там, она уже отдавалась ему, его взгляд, его глаза не оставляли ее в покое. Широкая ладонь залезла в нагрудный карман гимнастерки, пальцы достали смятую папиросу и небрежно засунули в уголок рта, а потом он потянулся за спичками, но ладонь проплыла мимо и опустилась в районе выреза ее платья, коснувшись тыльной стороной кожи над грудью. Ирен не посмела даже дернуться – вдруг кто-то увидит! – слегка раздраженно оттолкнула его руку, почувствовала, как внутри нарастает желание сопротивляться, и решила-таки оказать сопротивление – несильно, немного, для вида.
О-о-о-о-й, сказала она, распахнув голос словно веер, угости сигареткой, можно мне целую, стараясь, чтобы ее слова звучали уверенно, как будто она действительно этого хочет и знает, что делает, хотя курила она очень редко. Получив то, что просила, она с вызовом сунула сигарету в рот, он дал ей прикурить, она затянулась, дым оказался в легких, и Ирен элегантно выдула его из левого уголка рта. Он продолжал держать горящую спичку прямо у нее перед лицом, как будто хотел осветить ее, она зажмурила правый глаз, и тогда все как будто сильно увеличилось, а бóльшая часть его лица расплылась и исчезла.
Дразнишься, сказал он и самодовольно ухмыльнулся, да так широко, что сигарета выпала изо рта прямо в чашку и с шипением утонула в кофейном болоте. Оба расхохотались, и ей даже польстило, что он смеется вместе с ней, и стало тепло и легко, почти что легкомысленно легко, подумала она: сижу в тихом кафе в компании мужчины, которого едва знаю, курю так по-взрослому и со знанием дела. Тут она заметила, что в ее разгоряченном теле что-то происходит – серость и тоска опустились на дно подвала, задавили пробивавшиеся там ростки, и она с ликованием подумала: со мной что-то происходит. С нами что-то происходит. И тут она снова достала расческу, расчесала каштановую челку, посмотрела на него из-под челки сквозь густой сигаретный дым и сказала: вечером, значит, повеселимся, да? А твой Дональд Дак будет? – Да, Маттсон собирался, ответил он. – Ох уж этот пройдоха, прощебетала она и засмеялась, не забывая вовремя делать затяжки.