Змеиного царевича невеста - стр. 11
А про магию этот их Казимир сразу сказал: ничего не видит. А он, видимо, профессионал. Но это неважно, я и без магии им прекрасно подхожу. Надо только ноги раздвигать и рожать змеят: чем больше — тем лучше. Ну, он как-то более красиво выразился, но суть от этого не поменялась. Меня прочат на роль инкубатора.
Знаете, выше пояса Славик (ну не звать же его Зубом!) мне даже нравился. Кубики все эти, нос, волосы — фотомодель, не иначе. Но вот ниже — извините. Мне такое не подходит. Я же не зоофилка. Даже представить страшно, как это может произойти.
Но даже если меня напоят в дупель или одурманят, рожать детей я не собираюсь. Я не готова становиться никакой матерью. Я не нагулялась.
А Казимир, в смысле Бронехвост, в смысле ректор, уже требует, чтобы я жила в его доме и привыкала к новой семье.
— Аленушка, — тянет он так ласково и нежно, что у меня зубы сводит. — Ты такая красивая… Как повезло Зубославу! А расскажи мне про Вареньку, как она поживает, как жизнь у этой мерзавки сложилась?
— Уважаемый, разве я не сказала, что бабуля умерла пять лет назад?
— Ай-яй-яй, какая незадача! А вышла б за меня замуж, как моя истинная пара, сейчас бы вполне здравствовала.
— Замуж? — хлопнула глазами я, ища кресло — стоять надоело. — Да вы что! У неё муж был. Космонавт, ага. И вообще… вы же ее в три раза старше!
— Кто, я? Ничуть. Мы ровесники были. А мне почти триста, и это не предел для нагов.
— Но бабуля…
И тут я сбилась и замолчала. Села прямо на хвост Зубославу и растерянно поглядела на ректора.
Мы не знали, сколько лет бабушке. Она говорила, что родилась в глухой деревне, там и писать никто не умел. Это потом она паспорт выправила, уже в колхозе, и днём рождения выбрала 1 мая, чтобы у ее детей всегда был в этот день выходной.
Старухой, впрочем, бабуля не выглядела. Всегда с аккуратной стрижкой, опрятно и ярко одетая, с маникюром и накрашенными губами, она вечно меня ругала за небрежную одежду и разноцветные волосы, но потом всегда добавляла: жить надо по любви, делать то, что нравится. Плохо — оно само получится, а хорошо — уже постараться нужно.
Я и старалась.
А после ее смерти прикатили мои родители, продали бабушкину квартиру, выдали мне ровно треть денег, сказали, что я совершеннолетняя, а значит — сама справлюсь. И уехали обратно в свои горы. Они у меня геологи. Родили, бабке подсунули (все равно старушка на пенсии) и потом раз в год приезжали в отпуск. Как-то честно пытались меня забрать в одну из экспедиций, но я дважды заблудилась, один раз отравилась и заболела воспалением лёгких, и все это за месяц. В общем, бабушка больше меня не отдавала. А я и радовалась, в горах и тайге мне было скучно. Одни взрослые, да ещё холодно, и вкусного ничего не давали. С бабушкой лучше.
А ведь родители даже не узнают, что я пропала. До моего дня рождения ещё два месяца, а до нового года и вовсе больше полугода. Два раза в год они мне обычно и звонят.
— Зубослав, за Аленушку отвечаешь своей тупой головой. Угробишь невесту — я тебя прикончу и шкуру чертям отдам, они из неё сапоги и кошельки сделают. Ясно?
— Угу, — тоскливо вздохнул у меня за спиной товарищ по несчастью.
— До конца недели освобождение от занятий по семейным обстоятельствам. А вы, господа, почему прогуливаете? — Это ректор на Ядовитого и Цыгана покосился.