Злодеи - стр. 45
- А моя мама до ужаса любит выпекать всякие вкусности, - говорю, - и закармливать всех вокруг. Даже у моего папы, худощавого телосложения от природы появилось пузико. Теперь понимаешь, что я была не виновата в своей полноте?
Его рука перебирается на мое лицо, нежно очерчивает контуры.
- Ты была очаровательным пухлешом.
- Эй! Это звучит обидно, знаешь, - легко хлопаю по его руке. Хмыкает. Мне не узнать в этом парне того, каким он бывает. Здесь и сейчас наедине со мной, он был простым. Может, это и маска. А может, все наоборот. Мне восемнадцать я не разбираюсь в этих вопросах. Мне хорошо на его коленях, от его взглядов, улыбок и от касания. Любого рода прикосновения, которые вызывают приятную теплоту внизу живота, и хочется еще, еще и еще.
- Ты ко мне обращалась на «вы» и все время извинялась.
- Потому что я очень вежливая. А ты на меня долго смотрел.
Приподнимает бровь.
- Ты была очаровательна, я говорил?
- Фу, мне было тринадцать, извращенец!
- Но сейчас не тринадцать, м?
Его рука медленно опускается на мое плечо и вычерчивает на коже известные только ему фигуры. Он снова смотрит в сторону озера и выдыхает.
- Расскажи еще о… своей маме, - неожиданно просит, так и не взглянув на меня. Ну, а почему бы и нет?
- Она легкая. Веселая хохотушка вечно пытающая всех накормить. К ней тянутся люди. Она всегда со всеми находит общий язык. Я не знаю второго человека, имеющего столько знакомых и друзей. Думаю, она бы понравилась даже тебе.
- Даже мне, - повторяет задумчиво, - а папа? Расскажи об отце.
- Он очень умный. Весь в науке. Такой серьезный будто все время решает задачу в уме. Но на деле, - улыбаюсь, вспоминая родителя, - на деле он очень веселый и смешной, особенно рядом с мамой. Она его как будто раскрывает. Мама рассказывала, что бабушка была в полуобморочном состоянии, когда познакомилась с ним. Мало того, что не армянин, так еще и ученый.
- А в каком состоянии будет твоя мама, если узнает, в чьей компании ты проводишь вечер?
Поднимаюсь и сажусь напротив него, подогнув под себя ноги.
- Не знаю. Думаю, если бы был таким, какой ты сейчас, ей бы понравился. Ты любому бы человеку понравился.
Что-то меняется в его лице. Едва заметно надвигается тень. Опять ляпнула не то.
- А я как курортная девушка могу тебя целовать? – быстро спрашиваю. Удивленно моргает, затем чуть прищуривает глаза.
- Еще как можешь, - разрешает.
- Для такого поцелуя, нужно удобно сесть, - с важным видом выдаю, и, обойдя его, сажусь к нему на колени. С любопытством смотрит на меня. Обнимаю его плечи и веду взглядом от его глаз до шрама, потом до губ. Поддаюсь чуть вперед и нежно смыкаю уста на его скуле. Выдыхает, но не трогает. Спускаюсь по шраму вниз. Целую уголок его губ.
- Карина, - предупреждает, и его рука сжимает мою ногу выше колена, там, где разрез позволяет коснуться кожи. Ох, ты ж… мурашки от кончиков пальцем до самой макушки. Ладонь у него грубая, но горячая, того гляди прожжет кожу. Но я готова рискнуть. Медленно, как в замедленной съемке, его рука начинает движение вверх. Охо-хо-хо…
- Эй, - перехватываю ее на середине бедра.
Упирается лбом в мой, не отрывая взгляда.
- Карина, Карина, - выдыхает, - что мне с тобой делать?
В общем, если бы не смс Тамилы «ГДЕ ТЫ??? С УМА СОШЛА?? НА ЧАСЫ СМОТРЕЛА???» мы, наверное, здесь и просидели до рассвета. Лично мне совершенно не хотелось уходить от него. Ведь каждое наше расставание это минус один день из нашего курортного романа.