Злодеи - стр. 2

- Тук-тук, - повторяет Джон, распрямив плечи, стучит в дверь, одноэтажного кирпичного дома, постройки восьмидесятых годов. Открывает сам Ростислав и застывает, резко побледнев. Надкусанное яблоко падает вместе с рукой.

- Ребят…

- Привет, славный, задолжавший нам бабки, мальчик, - скалится мой напарник, пока я рассматриваю искренний испуг на бледном лице.

- Я верну, честно…

- Да? Натурой что ли? – Иван осматривает парня и качает головой, - ты не в моем вкусе. Ты как, Каин?

- Когда? – спрашиваю.

- Завтра или послезавтра.

- Где ты достанешь двенадцать кусков за завтра-послезавтра?

- Я придумаю что-нибудь, я…

Скрипит дверь, заставляя повернуть голову и больше не отвести глаз. Это девушка. В миниатюрных джинсовых шортах, открывающих длинные загорелые ноги, простая серая футболка, завязанная в узел на животе, длинные темные волосы собраны в высокий хвост. Но все это отходит на второй план. Ее глаза. Ненакрашенные, но такие выразительные. Темные, словно тысяча бездн соединились в одну. Мое сердце неожиданно пропускает удар. Словно, пять секунд не билось вовсе. Вот бля, это еще что за хрень?

Она с удивлением разглядывает нас и поднимает хлеб в прозрачном пакете.

- Хм.. я взяла ржаной, другого не было… Здрасьте.

- Вот это персик, - довольно скалится Джон.

Ростислав чуть хмурит брови пока мы рассматриваем девчонку, которая настороженно движется в нашу сторону. Проходит мимо и едва уловимый аромат барбарисок приносит мне понимание кто это, потому что я точно ее знаю.

- Я определенно готов взять долг ею, - заявляет Джон.

- Нет! – Ростислав закрывает проход своим телом.

- Ты думаешь, мы тебя спрашивать будем? – Иван прищуривается и делает шаг вперед. Тыльной стороной ладони останавливаю его. Мне не по душе его интерес, даже если он не настоящий. И это уже непонятно, потому что в большинстве случаев мне плевать.

- Послезавтра твой последний срок. На следующий день сумма возрастет вдвое, - решаю, чтобы быстрее отсюда свалить. – Мы уходим.

- Я могу прийти и один, - чмокает воздух Джон.

- Мы уходим, - более твердо повторяю и он, наконец-то, двигает своей задницей в сторону калитки.

КАРИНА

Это было плохое лето.

Мне тринадцать, проблема с большим животом и щеками, которые, кажется, видны даже из-за спины – результат родительской любви и их безотказности. И меня впервые привезли к бабушке, с которой мама была в ссоре. Да. Тринадцать лет не мало, знаю. Но моя бабушка армянка, как и ее ныне покойный муж, надеялась, что ее дочери свяжут свои жизни с человеком своего менталитета. Однако, одна вышла замуж за украинца, вторая за моего папу – русского. И суть не в национальности, а в том, что они – не армяне.

Так вот. Мне тринадцать. Я похожа на Рокки из мультика «Чип и Дейл спешат на помощь», мои двоюродные брат с сестрой скептически меня разглядывают, а бабушка с большими черными бровями, иногда посматривает на меня и качает головой, что-то говоря матери на армянском. А потом мамочка поворачивается ко мне и садится на корточки передо мной.

- Солнышко мое, - обращается она, - мне нужно будет уехать, а тебе побыть здесь несколько дней.

- Почему ты не можешь остаться?

- Ты ведь помнишь свою тетю Аню? Ей нужна моя помощь.

- Ладно, - соглашаюсь я, потому что не люблю причинять неудобства другим и просить сделать так, как мне хочется.