Зинзивер - стр. 19
Первою была мысль: издевательство или розыгрыш?! Второю: мы, все литобъединение, уже сошли с ума или сходим?! Третья мысль явилась как защитная: ничего не принимай всерьез – только как информацию, только как информацию… В голове заело, как иголку на заезженной пластинке. Не знаю, чем лично для меня закончилось бы осмысление предложенного названия и лозунга, если бы не вмешательство зала.
Вначале зал негодующе загудел, потом разразился злобно-ехидными репликами с мест: «Это что – натурпродукт?! Давай еще предложи оброк – квашеной капустой или солеными огурцами! Ишь, умник – „Книга книг“, а сам какую материю подсовывает?! Художник и ханыга-сквалыга – это одно и то же, вот что пусть запишет в своей голове!.. Предлагаю „Книгу книг“ и заводского художника исключить из литкружка!..»
– То-ва-ри-щи! – вмешался я, постучав по графину. – Не забывайте, что писатели всегда были гуманистами. Название «Книга книг» очень ответственное, но оно войдет в конкурс на общих основаниях, еще будет время отклонить его при обсуждении. А исключать товарища за предложение натурпродукта – нехорошо. Ну предложил человек из благих намерений сапоги всмятку, ну и что, с кем не бывает?
Особенно хорошо подействовали на зал «сапоги всмятку», они были восприняты как адекватная мера, на корню зарубившая и «натурпродукт», и «Книгу книг».
Другое дело – название «Ванька – встань-ка!», которое я записал так, как если бы записывал название знаменитой игрушки, то есть через дефис. Увы, я не понял основного замысла, а уловил лишь тонкий намек, потому что, как объяснил автор:
– Главное в этом названии – нас, как Ванек, редакторы не пускают, валят с ног, гнобят, а мы своими нестандартными произведениями как бы тычками вбок: Ванька, вставай! Нечего разлеживаться – опять гнобят!
По одобрительному гулу собрания, по которому я настраивался, как по камертону, понял, что разъяснение понравилось моим литераторам и «Ванька – встань-ка!» при обсуждении наверняка войдет в десятку лучших названий. То же самое произошло и с названием «По Сеньке – шапка».
– Всякий, кто возьмет книгу, подумает: что-то плохое в ней, недостойное. По Сеньке в кавычках подумает, от пословицы прикинет, но для нас-то это хорошо, на плохое большинство людей азартней клюет. Зато потом, когда прочитает книгу, скажет: «О, вот оно в чем дело, шапка-то на Сеньке не простая, а из драгметалла, вся в изумрудах. Да и сам Сенька каков?! Ему палец в рот не клади… Да-а, по-умному, мозговито все здесь представлено».
– Что-то вроде… «По Сенеке – шапка», – подсказал я.
Автор одернул меня:
– Еще раз повторяю для всех глухих, – обидчиво повысив голос, сказал он. – По Сеньке, по Сеньке – шапка!
Разъяснение было принято безоговорочно, единственное – внесли корректив: книга хотя и одна, авторов-то много, неувязка получится. Решили, что точнее было бы назвать ее во множественном числе – «По Сенькам – шапки». Но тут, наученный непониманием и стычкой по «неземным звездам», заартачился я, отказался исправлять название.
– Авторство – святое дело! – сказал я, подняв вверх указательный палец.
Не знаю, чем объяснить, но с удивительной быстротой я перенимал и усваивал не только лексику, но и глубокомысленные жесты своих подопечных.
– Авторство есть интеллектуальная собственность, которая во всех цивилизованных странах охраняется законом как патентованное изобретение. Только автор, только он имеет право на корректировку своего детища, в данном случае – оригинального названия, – строго сказал я.