Зима в раю - стр. 17

– Hola, Pepito, mi pequeño amigo![68] – ухмыльнулся Пере.

Последовали длительное поглаживание за ушками и щекотание шейки, с одной стороны, и лизание лица – с другой; при этом сигарета Пере была направлена вверх, как свеча, поскольку он изо всех сил старался уберечь от ожога маленький быстрый язычок Пепито. Но сделать это оказалось достаточно сложно, и потому, вместо того чтобы выкинуть сигарету, шеф-повар счел целесообразным вручить собачонку моей супруге. Пепито такой расклад вполне устроил. Поздоровавшись с Элли, он уютно устроился у нее на коленях.

Почуяв атмосферу всеобщей благожелательности, черепаховая кошка с мурлыканьем вылезла из своего укрытия под стулом, забралась на мои вытянутые ноги, свернулась клубочком и заснула.

Я зевнул. Моя голова то и дело падала на грудь, веки отяжелели, а рот раскрылся, готовый издать мощный храп.

– Эй! Не спи! – прошипела Элли. – Тут только мы с тобой остались. Сеньор Пере скоро будет закрываться. Нам пора домой!

– Tranquilo, tranquilo, señores[69], – раздался из кухни призыв Пере. Нет никакой спешки, заверил он нас, и вообще у него есть сюрприз для двух необычайно терпеливых и – главное – обладающих тонким вкусом гостей. Он поставил на наш стол большой металлический поднос. Там было угощение для всех: блюдце с обломками печенья и обрезками свинины для Пепито, un flan – влажно поблескивающий домашний крем-карамель – для Элли, три чашки café solo и по пузатому бокалу coñac[70] для el patrón и меня.

Пепито, решив, что угодил на банкет, так шумно принялся за дегустацию, расположившись у наших ног, что черепаховая кошка приоткрыла один глаз, мурлыкнула довольно и снова заснула. Очевидно, мышиное население Андрача этим вечером заметно сократилось.

Перед тем как присесть, Пере придвинул к ногам Элли обогреватель. Señora в такой холодный вечер должна находиться в тепле. Надо отыскать уютное местечко и сидеть там – это единственно верный способ переждать разошедшуюся Tramuntana. Он подтянул стул и поднял бокал:

– Salud, señores![71]

Время уже перевалило за полночь, но Пере Пау еще не был готов отойти ко сну. Он намеревался поведать нам историю своей жизни. Я заметил, как Элли вежливо подавила зевок, но еще одна чашечка café solo справится с ее сонливостью, изрек Пере. Пусть сеньора не стесняется и идет на кухню за добавкой – между прочим, такой привилегией пользуются очень и очень немногие его клиенты, счел нужным подчеркнуть ресторатор.

До того как я одолел два кувшина вина, моих небогатых познаний в испанском едва хватало, чтобы понимать Пере, но теперь, в более расслабленном, так сказать, состоянии, я внезапно обнаружил, что улавливаю смысл его слов без особых усилий. Я тут же сделал весьма привлекательное научное открытие: употребление вина в таких количествах весьма благотворно сказывается на восприятии иностранных языков. Увы, теория эта впоследствии была вдребезги разбита моей женой: она указала мне на то, что полуночные речи Пере на испанском велись куда медленнее, чем в начале вечера, и к тому же он щедро пересыпал их английскими словами, дабы помочь нам уловить смысл.

Так или иначе, но история Пере Пау оказалась интересной и подтвердила наши догадки о том, что он обладает самоотверженной независимостью истинного эксцентрика. Этот человек обучался у нескольких