Зигмунд Фрейд. Жизнь и смерть - стр. 66

Впрочем, его состояние меня не угнетает. Он заслужил вечный покой, к которому стремится. Это звучит странно, но, в сущности, он даже счастлив. Его страдания невелики; он угасает спокойно и с чувством собственного достоинства. Я не желаю, чтобы его болезнь затянулась, как не желаю и лишних мучений для моей незамужней сестры, которой приходится ухаживать за ним и которая очень от этого страдает».

Так как состояние отца стабилизировалось, Фрейд отправился отдохнуть. Впервые с тех пор, как у него начались проблемы с сердцем, он смог взобраться на гору высотой около 5000 футов и после этого заявил о своем выздоровлении. В августе 1896 г. произошла короткая встреча Фрейда с Флиссом. Тогда же вместе с братом Александром Фрейд смог ненадолго съездить и в Северную Италию. 29 сентября он писал Флиссу:

«Мой дорогой Вильгельм.

Я надеюсь, что ты со своей женой и сыном вновь очень комфортно обосновался в прекрасных комнатах на Гайдштрассе, [и] сосредоточенно наблюдаешь и подсчитываешь новые периоды… Я пишу тебе только сегодня, поскольку грипп с жаром, гной и проблемы с сердцем внезапно прервали мое благополучие, и я почувствовал себя лучше только сегодня. Как бы я хотел дотянуть до той заветной цифры 51[96], но один из [этих] дней был так плох, что это не представляется мне возможным. Инфекция настигла меня в последнюю критическую дату, 24 сентября, так что 25[97] сентября я охрип и не мог нормально дышать. Одновременно слег с тонзиллитом и Мартин. Но сейчас я вновь могу свободно дышать… Я взялся лечить жену моего друга R.[98] и снова вижу, как все сходится при истерии, так что здесь я нахожу истинное удовольствие…

Мой отец лежит при смерти. Временами он забывается, неуклонно двигаясь на пути к воспалению легких и роковому сроку. С сердечнейшими пожеланиями,

твой Зигм.».

Письмо отражает широкий спектр противоречащих друг другу чувств. Часть личности Фрейда все еще нуждается во Флиссе, соответственно, он выражает свою любовь к Флиссу и восхищение им и даже одобряет его арифметические фокусы. Фрейд только что перенес болезнь и вдобавок со дня на день ждет неизбежной смерти отца. В этих условиях вновь обострился его предрассудок, еще не раз заставлявший его задумываться о якобы предопределенном сроке своей смерти. Таким образом, в тот момент он словно умолял и судьбу, и Флисса: «Позвольте мне дожить хотя бы до 51 года, раз уж я не умер в 40».

Впрочем, в этом письме можно заметить и тонкую иронию, как если бы другая часть Фрейда говорила: «Я нуждаюсь в тебе; ты мой друг; мое «альтер эго». Отец мой умирает. Я знаю, что все эти вычисления – бессмысленные плоды досужего ума. Но я знаю и то, что бегу наперегонки со временем; я всего лишь человек».

Эта часть Фрейда не только не желает вскоре умереть. Она хочет определенных гарантий и долгой жизни. «Я хочу знать, но есть вещи, которых знать не дано, и здесь ты осведомлен не более, чем кто бы то ни было еще. И потому лишь в одной «роковой дате» можно быть уверенным – в той, по направлению к которой сейчас неуклонно движется мой отец».

Лишь по прочтении последнего предложения письма от 29 сентября я смог по-новому взглянуть на один из наших последних разговоров, который состоялся почти через сорок три года после появления этого письма (см. главу 27).