Жюстина, или Несчастья добродетели. Преступления любви, или Безумства страстей - стр. 33

Между тем наши беглецы устремились поспешными шагами, не говоря ни слова, подальше от опасного места, и первые лучи Авроры застали их уже вне опасности, хотя из лесу они еще и не вышли. И вместе с проблесками денницы, заигравшими на восхитительных чертах Жюстины, в сердце ее спутника все сильнее разгоралась нечестивая кровосмесительная похоть. Жюстина представала перед ним феей цветов, раскрывающей по велению первых солнечных лучей венчики роз, и даже самим солнцем, озаряющим ночную темь. А она между тем шла впереди быстрым шагом, лицо ее разрумянилось, прекрасные волосы в беспорядке рассыпались по плечам, стан являлся взорам Сен-Флорана во всем своем великолепии. Время от времени она оборачивалась к нему с очаровательной улыбкой, сулившей, казалось, так много.

Говорят, что глаза – зеркало души. Пример Сен-Флорана опровергает это утверждение: самые черные замыслы гнездились в его душе, самыми нечестивыми желаниями была обуреваема она, но глаза Сен-Флорана светились мягкостью и благодушием. В них Жюстина могла бы прочитать лишь искреннюю радость от обретения такой несчастной и такой прелестной племянницы. А между тем взгляд Сен-Флорана, острый и проницательный, отмечал все прелести Жюстины и проникал сквозь все покровы.

Вот в таком состоянии наши беглецы достигли Люзар-ша. В первом же встреченном трактире они остановились для отдыха.

Случаются такие обстоятельства, когда человеку, располагающему значительным состоянием, оказывается вдруг не на что жить. Именно это и случилось с Сен-Флораном: четыреста тысяч франков находилось у него в бумажнике, но он не располагал ни одним луидором, ни одним су. Это-то и привело его у дверей трактира в некоторое замешательство, не скрывшееся от глаз Жюстины.

– Успокойтесь, дядюшка, – сказала Жюстина, улыбаясь его смущению. – Разбойники, от которых мы избавились, не оставили меня без денег. Вот двадцать луи, возьмите их, пожалуйста, заплатите хозяину, что останется, раздайте нищим. Я ни за что на свете не стану пользоваться этим золотом.

Притворщик Сен-Флоран, игравший в благородство, которого в нем, как бы ни обманывалась на этот счет Жюстина, не было ни на грош, взял деньги лишь после того, как Жюстина приняла от него в свою очередь заемное письмо на сто тысяч франков.

– Берегите эту бумагу, – сказал он, – она ваша. Но это весьма слабая компенсация тех бесценных услуг, которые вы мне оказали, дорогая моя племянница. И помните, что я не оставлю вас своею заботой до конца дней своих.

За обедом Сен-Флоран заметил, как Жюстина о чем-то глубоко задумалась. Он спросил о причинах ее беспокойства.

– Сударь, – сказала она, пытаясь вернуть ему бумагу, – я не заслуживаю такого знака признательности и не могу позволить себе принять столь щедрый дар.

Сен-Флоран – человек умный и опытный, – и в этот раз сумел, однако, убедить свою племянницу, и ценное письмо, несмотря на все ее возражения, все-таки осталось в кармане у Жюстины. И все же выражение тревоги не покинуло ее лица. Тогда Сен-Флоран настоял на том, чтобы Жюстина рассказала ему всю свою историю, и она с чистым сердцем поведала ему все, закончив свою повесть опасениями по поводу неизбежного возвращения в Париж.