Журнальный век. Русская литературная периодика. 1917–2024 - стр. 31
Так что угроза националистического реванша сохранялась, и чрезвычайно своевременно прозвучала публикация статьи «Против антиисторизма» исполняющего обязанности заведующего Отделом пропаганды ЦК КПСС Александра Яковлева. Разверстанная 15 ноября 1972 года на две полосы в «Литературной газете», эта статья, – как вспоминает ее автор, – тоже, разумеется, была выдержана в стиле марксистской идеологии. Я обильно ссылался на Маркса и Ленина, и все ради одной цели – в острой форме предупреждал общество о нарастающей опасности великодержавного шовинизма, местного национализма и антисемитизма119.
И эта риторика, и высокая должность автора должны были вроде бы гарантировать прочтение статьи «Против антиисторизма» как установочной. Тем более что Яковлев еще и советовался, показывал, – по его словам, – статью академику Иноземцеву, помощнику Брежнева Александрову, заведующему сектором литературы ЦК Черноуцану, главному редактору «Комсомолки» Панкину, давал почитать и секретарю ЦК Демичеву! И обкатал текст, еще 6 ноября, – как рассказывает В. Ганичев, – «выступая с ним перед всем комсомольским активом страны»!120 И, – прибавляет первый заместитель главного редактора В. Сырокомский, – «мы в „ЛГ“ трижды ставили ее в номер и трижды снимали. Вел статью я – в порядке исключения, старался что-то отшлифовать, обезопасить автора»!121
Не помогло. Гром все равно грянул, «народ, – если верить Г. Ганичеву, – поднялся в стране, тысячи писем пришло…»122, и в том числе самое раздраженное от М. Шолохова, заступившегося за своих заединщиков – «честных патриотов»123. Своевольную статью, нарушившую непреложное аппаратное правило поперед батьки не высовываться, обсудили на Секретариате, на Политбюро ЦК, и Брежнев будто бы сказал: «Убрать этого засранца!»124
Его и убрали – в конечном счете, не очень унизительно: послом в Канаду. Тогда как Анатолий Иванов на своем месте остался125, и государственно-почвеннический дискурс сохранился тоже. Правда, – вспоминает Лобанов, – в журнале стало больше осторожности по части «русскости», и когда моя статья попадала к новому главному редактору, он тяжеловатым, испытующим взглядом уставлялся на меня и спрашивал: «О чем статья? Вонять не будут?» От каждой моей статьи, вызывавшей всегда нападки в печати, он ждал для себя, как главного редактора, неприятностей и, называя нападки вонью, все-таки остерегался вызывать ее126.
Однако спустя еще десятилетие грянула перестройка, скрепы распались, и молодогвардейцы перестали чего-либо остерегаться. Помню, как Анатолий Степанович Иванов неистовствовал на совещании в уже горбачевском Центральном комитете, требуя немедленно закрыть «Московские новости», «Огонек» и «Знамя», обуздать клеветников России, положить конец оплевыванию славной советской истории и, прежде всего, лично генералиссимуса Победы. О том же, впрочем, шла речь и буквально в каждом номере вверенного его попечению журнала, так что «Молодая гвардия» даже и на фоне расплодившихся антиперестроечных изданий отличалась особой упертостью и особой черносотенностью.
Спрос на такой строй мысли в обществе, разумеется, держался, и в 1990-м, когда журнальный бум достиг своего максимума, тираж «Молодой гвардии» взлетел до 750 тысяч экземпляров, а в 1991-м хоть и упал, но все же до внушительной цифры в 410 тысяч. Было, словом, кому читать сталинистские стихи Вал. Сорокина, Ф. Чуева, В. Фирсова, статьи М. Любомудрова, И. Шевцова, А. Кузьмича, Ст. Куняева, В. Бушина, А. Севостьянова, направленные против «жидов», «масонов» и попыток демократического реформирования страны, или антисемитский роман Александра Байгушева «Хазары» (1989) и, наконец, впервые легально напечатанные в Москве приснопамятные «Протоколы сионских мудрецов» (1993, № 10)