Журнал наблюдений за двадцать лет - стр. 45
Семейкин вошёл в кабинет врачей, как в свой собственный карман. Не поздоровавшись, он достал рулетку и, слыша наш разговор перебил его:
– Да, тёс скоро будет. Давай снимай сегодня пол и относи старые доски на задний двор, я открою пожарный выход сейчас. Как снимешь-иди на склад, там тебе выдадут доски и гвозди. Выложите пол – скажете мне, я посмотрю вашу работу.
Отодвигая ногой стулья, завхоз измерил рулеткой размер кабинета и, достав блокнот, начал делать вычисления. Ничего более не сказав, он так же решительно вышел и направился по своим делам.
– Слышал, что сказано? Сегодня же после обеда снимешь пол. Шкафы и стол ставь прямо на землю. Работай до вечера, пока не сделаешь всё, я тебе потом за это отгул дам. Кабинет я не запираю сегодня.
Как и было оговорено, после обеда я взял рабочих больных, и мы добросовестно принялись за работу. Провозившись до семи вечера я поплёлся домой, размышляя на какой день мне лучше взять отгул.
На следующий день, придя на склад я увидел только большие от удивления глаза кладовщицы. Ни о каком тёсе она даже не слышала. Семейкина на месте не оказалось. В конторе мне сказали, что у него какие-то неотложные дела в диспансере на ***ной улице. Не заподозрив ничего плохого, я продолжил свою деятельность.
Кабинет старшей сестры выглядел довольно неприглядно. Тёса не было ни на этой неделе, ни на следующей. У меня нарастала тревога и про отгул я стеснялся напоминать. Алексеева часто была навеселе и не обращала на меня внимание. Так прошли два месяца, наступила осень, и все ожидали прихода из отпуска Гольдман. За день до означенной даты Алексеева собрала свои пожитки, и сама убежала в отпуск на два месяца.
Гольдман была вне себя от гнева. Открыв дверь своего кабинета, она долго стояла, не зная – куда положить свои вещи. В её апартаментах вместо пола была земля вперемешку со щепками, ржавыми гвоздями и всяким мусором. Посередине – валялась пустая стеклянная полуторалитровая бутыль из-под спирта.
– Ви-итя, что это такое?! Мне сейчас-таки станет очень плохо! Ты как посмел?!.. Заче-ем?!..
– Елена Александровна, – без какого-либо стеснения, с чистыми глазами, начал я, – Анастасия Васильевна мне велела снять пол, а Леонид Сидорыч сказал, что доски скоро будут, но их почему-то так и нет… – Мою речь оборвала Мария Алексеевна, которая приглашала нас на пятиминутку.
– Ты кого послушал?! Кто такая Настя Алексеева, какая она к чёрту старшая сестра?! Пустое место она, а не старшая сестра. Учти, во всём произошедшем я обвиняю только одного тебя…
На пятиминутке разговор продолжился. Старшая сестра обвинила меня во вреде больничного имущества и пригрозила серьёзными разбирательствами с проведением по итогу ремонта за мой счёт. Заведующий с Марией Алексеевной постарались сохранить нейтралитет, но как-то неубедительно. Их осуждающие меня взгляды не оставляли никакого шанса на поддержку. В заключении мероприятия подала голос, обычно сидящая тихо и притворяющаяся глуховатой сестра хозяйка:
– Все трудинструктора всегда перед тем, как что-то делать всегда советовались со мной, а Витя даже не подошёл. Я узнала о снятии пола только на следующий день, когда…
Сидя обескураженным, я смотрел на Филипповну и думал: «Ну ты то зачем лезешь? Твоё счастье, что не подошёл к тебе, а то помалкивала бы теперь в тряпочку».