Жупочка стреляет на поражение - стр. 24

– Д-да? – ой, не умею я притворяться.

– Сопротивление твоего сознания затрудняет работу и может помешать в будущем. Скажи, что тебя пугает?

«Тупой ты мужлан! Меня до усрачки пугает, что с исчезновением этого уродского горба исчезну и я!» – вовсю ругалось моё второе «я».

«Ну, что ты, что ты! – мысленно попыталась я успокоить разбушевавшуюся Жупочку номер два. – Куда ж я от тебя, фурункула ягодичного, денусь! Глупо с твоей стороны не желать мне выздоровления из-за каких-то беспочвенных страхов. Лично я уверена, что ты ещё попьёшь моей кровушки».

Ёжки-макарошки, что если у меня терминальная стадия шизофрении?

«Гарантируешь, что я останусь?» – пытала меня Вторая. О! Вторая – так и буду теперь её называть.

«Да горб даю на отсечение, – мысленно закатила я глаза. – Га-ран-ти-ру-ю!»

«Ну, ладно. Если почувствую, что творится лютая хрень, тормозну процесс», – пригрозила она.

– Жу? Жу-у? – звал меня Ден, пока я общалась с собой. – Ты здесь?

– Ой, да, прости. Договаривалась с собой, чтобы сопротивления больше не было, – заверила его.

– Рад, – кивнул он. – И ещё кое-что: с сегодняшнего дня ты завязываешь курить травку. Больше никакой конопли: ни в самокрутках, ни в печенье. Ни крошки! Ясно?

«Ах, он ж подлец! От с-скотина высокородная! Говорила я тебе, дуре, что надо его мочить!»

7. Глава 6. Прошлое Дена

Ден не отходил от меня все пять часов, пока я была в смирительной рубашке, то есть в тунике-утяжке и корректоре осанки. Он даже пытался меня покормить, но куда там! Скорее, мой желудок переобуется и станет наружным органом, чем вместит в себя хоть пару ложек макарошек с гуляшиком.

Зато мой надзиратель с удовольствием проглотил свежеприготовленное блюдо. Ел бесшумно, ни разу не скрипнув вилкой по тарелке и не испачкав белоснежную рубашку. Вот что значит аристократ!

– Интересно, столь безупречные манеры прививаются розгами?

– Было дело, – ухмыльнулся Ден.

– Значит, ты и в самом деле принц, о котором никто не знает?

– Судя по твоей осведомлённости, это уже не так. Как ты догадалась?

– Студент с блестящими манерами, внешностью бога и крестьянской фамилией Джонс. Действительно, что тут может натолкнуть на подозрения? А уж если копнуть глубже и заговорить с тобой, выяснится, что роисский язык ты знаешь на уровне носителя, в то время как все аглициане, даже те, кто живёт здесь десятилетиями, никак не могут избавиться от своего адского акцента. Они говорят: «Жюпотшка, прынесыттэ, плиз, утшэбнык по нэрвным болэзньям». Понимаешь? Они каждый раз будто язык ломают!

– Я отказался от предложенных мне вариантов имён и придумал себе, как мне казалось, максимально короткое и лаконичное. Увы, культурологу моя конспирация на один зубок.

– А какие имена тебе предлагали?

– Фредерик Ван Дер Лантервильский.

– О...

– Это самое простое из предложенных. Остальные я даже прочёл с трудом и не потрудился запомнить.

– Правильно я понимаю, что ты говоришь на аглицком языке?

– Да. С рождения меня учили четырём языкам: роисскому, аглицкому, галлийскому и немийскому.

– Одного не пойму: почему же тебя скрывают?

– Я не наследный принц, мне огласка ни к чему, – и он улыбнулся как-то чересчур довольно.

– То есть ты совсем-совсем не хочешь стать королём?

– Жу, я открою тебе один секрет: никто не хочет. Я – тем более. Я могу заниматься тем, что мне нравится, и даже жениться по любви. Моему старшему брату повезло меньше: его с младенчества готовят надеть кандалы власти.