Жулики. Книга 1 - стр. 22
– Академик вздохнул печально.– Студенты мои бывшие, заходят навестить, но у них ведь жизнь наполнена своими заботами, так что я не в претензии. Скучно им со мной стариком. Вижу, что тяготятся, на часы поглядывают. Коллеги бывшие тоже не забывают. И звонят, и заходят. Вот так и живу.
– Что же вы мне про соседа раньше-то не сказали? Я бы этот вопрос урегулировал.
– Так, а что же говорить? Он, до вчерашнего дня, вел себя вполне прилично. Не хамил и музыку громко после 23-х часов не включает. Не нравится он мне, эта настойчивость его? Да, но ведь это не основание, чтобы жаловаться на него. Не так ли? А квартиру мою хочет купить, так и это не противозаконно. Хочет и хочет. Его личное дело. Хамить, вот теперь, начал, так это, конечно же, от недостатка воспитанности. От неудовлетворенности желаний. Он хочет, а я ему препятствую. Вот и серчает. Он ведь, как амеба прозрачен и понятен. Впрочем, амеба не столь проста, как кажется. Вот и он – так же не прост.
– Я вас сегодня подвезу и побеседую с этим «скоробогатеем», попробую в чувство привести борзоту,– Мишка нахмурился.– Уж со скотами-то я получше вашего разговаривать научился. Вращаюсь в основном среди таких.
– Что вы, что вы, Михаил Петрович. Ни к чему беспокоиться. Оставьте это, полноте. Он ведь проходу мне не даст потом. По поговорке простонародной – «Не трож дерьмо – вонять не будет». Пусть его,– замахал протестующе реками Федор Леонидович.
– Обязательно поговорю с хамом. Знаю я эту категорию людишек. Не успокоится он. Увидит, что хамство его ему спускаете и никто не заступается за вас, оборзеет еще пуще. И музыку будет включать, и стекла в окнах на зиму глядя, пацанов отмороженных наймет перебить. В могилу чтобы загнать поскорее и квартирку потом прибрать, у дочки вашей.
– Вот этот вариант, развития наших с ним отношений, я не рассматривал. А ведь вполне может оказаться, что правы вы, голубчик. Ну, что ж, переговорите. Втолкуйте ему, что недолго мне осталось. Уйду скоро к Марфуше. Пусть потерпит уж,– Федор Леонидович опять вздохнул печально.
– А что если я соседу вашему, вашим внуком представлюсь? Ну, двоюродным там или троюродным и дам ему понять, что квартиру вашу продавать не намерян. А намерян, поселиться в ней со временем. Чтобы он слюной жабьей подавился. А дочь вашу я уговорю не продавать ему квартиру и сколько нужно, ей заплачу. Я и сейчас готов это сделать, если хотите. Живите хоть 200-и лет еще там,– предложил Мишка.
– Спасибо, голубчик. Если Алена согласится, то я не вижу других препятствий. А без ее слова я не могу распорядиться квартирой. Она ведь тоже в ней родилась. И детство ее тоже в ней прошло. Я ведь ее школьные тетрадки все до сих пор храню. Пусть она решает,– согласился Федор Леонидович.
– Договорились. Она давно ли вас навещала последний раз?
– Давненько не была. Звонит очень часто, но вот в это лето, что-то со здоровьем у нее не заладилось. Она ведь сердечница. Инсульт один уже был. Переживаю я за нее. Сегодня же созвонюсь. Раньше-то мы с ней ежедневно по телефону общались. А вот, как Марфуша ушла… Реже стали общаться. Больно обоим… Очень Алена привязана к матери была. Больше чем ко мне… Я ведь в университете с утра до ночи. Сами понимаете,
– Федор Леонидович помрачнел и сделал вид, что пьет чай, чтобы спрятать заблестевшие слезами глаза.