Жизнь и труды Марка Азадовского. Книга I - стр. 29
Более тесные отношения связывали Марка с другим политическим ссыльным – Александром Александровичем Крилем (1843–1908), работавшим в начале 1900‑х гг. в управлении Забайкальской железной дороги. Криль был профессиональным революционером, прошедшим аресты, тюрьмы и ссылку. Попав в 1900 г. в Иркутск и будучи одной из наиболее ярких фигур в кругу ссыльных революционеров, он возглавил в 1905 г. (наряду с Г. М. Фриденсоном и В. А. Вознесенским) иркутскую группу социалистов-революционеров. Кроме того, был прекрасно образован, начитан, знал западноевропейские языки (им была переведена пьеса Шиллера «Вильгельм Телль», поставленная в его переводе на сцене иркутского театра187). В 1860‑е гг. он переписывался с Н. П. Огаревым188; был знаком также с В. Г. Короленко, с которым долгие годы дружила дочь Криля, писательница и переводчица Т. А. Богданович. Вероятно, именно широта кругозора, которой отличался Криль, его причастность к народничеству и демократическому крылу русской литературы второй половины XIX в. и привлекла к нему Марка Азадовского.
«М. К. был особенно связан с Крилем, и через него кружок („Братство“. – К. А.) познакомился с народовольцем», – свидетельствует А. Б. Ельяшевич.
Конечно, круг революционно настроенных деятелей, с которыми мог общаться юный гимназист, не ограничивается этими двумя фамилиями. В сентябре 1949 г., отвечая на вопрос следователя, А. Б. Ельяшевич сообщил:
В Иркутске в тот период я принимал активное участие в эсеровских кружках, которым много оказывали внимания бывшие народовольцы: Доллеро Софья Наумовна, Вознесенский Владимир Александрович, Майнов Иван Иванович, Тютчев Николай Сергеевич, Фриденсон Григорий Михайлович; из меньшевиков помню доктора Мандельберга189, который был затем членом Государственной думы от меньшевиков, а позже эмигрировал в Палестину; Цукасову Марию Абрамовну, Шнейдермана Абрама190.
«Преступная связь» А. Шнейдермана с членом «Братства» Я. Винником была, как мы помним, выявлена усилиями иркутской полиции. Нетрудно предположить, что и другие кружковцы, в частности Азадовский, были связаны с теми лицами, о которых спустя много лет вспоминал А. Б. Ельяшевич.
Каким же было конкретное участие Марка Азадовского в иркутских событиях того времени? Принадлежал ли он к какой-либо политической группировке? Выступал ли на сходках, маевках, митингах и других общественных мероприятиях? Достоверно известно лишь, что после обысков в конце 1903 г. и дальнейших иркутских событий встревоженные родители забирают сына из гимназии, а затем – пытаются удалить его из Иркутска. Пользуясь тем, что Константин Иннокентьевич был в 1900‑е гг. связан по службе с Хабаровском и другими восточносибирскими городами, они пытаются устроить его в Читинскую гимназию (полагаясь, возможно, и на читинских родственников). Сохранилось прошение В. Н. Азадовской, проживающей в Хабаровске «женой чиновника», на имя директора Читинской гимназии, следующего содержания:
Муж мой, Константин Иннокентьевич Азадовский, бывший по делам службы в Иркутске, взял обучавшегося в 6-ом классе Иркутской классической гимназии сына нашего Марка с целью перевести его в одну из ближайших гимназий по месту нашего местожительства, но по дороге сын наш заболел и прохворал до начала апреля, поэтому-то мужем моим не было подано прошение своевременно Вашему превосходительству о принятии его в 6-ой класс. Теперь же, по случаю отсутствия мужа моего из Хабаровска, представляя при сем 1) формулярный список моего мужа, 2) свидетельство о крещении сына, 3) свидетельство о привитии ему же оспы, 4) свидетельство из Иркутской гимназии о переходе сына в 6-ой класс и 5) срочную ведомость нашего сына, имею честь покорнейше просить Ваше Превосходительство о принятии сына моего без экзамена в 6-ой класс вверенной Вам гимназии