Живописец короля - стр. 5

Фрагонар. Следует заметить, что Давид не встречается вообще.

Буше. Я всегда говорил, что Давид не отвечает никакой истинной потребности. То, что он делает, совершенно излишне: искусство для музеев. Когда-то же этот упадок закончится, в любом случае, ночные горшки его переживут. Революционное искусство опровергается вашими ночными горшками, не так ли?

О’Мерфи. Конечно, когда работаешь, приятно видеть вокруг себя красивые вещи, это поднимает настроение.

Фрагонар. О да, и как же я радовался, когда мне вдруг попадались фрагонары. Один раз я чуть не лишился работы. Я украл ночной горшок с изображением моих «Качелей» и сказал, что он разбился. У меня нет ни одной моей вещи, кроме него.

О’Мерфи. А почему вас не уволили?

Фрагонар. Владелец все равно собирался приобрести Гре… горшок получше.

Буше. Горшок получше! Вместо Фрагонара!

Фрагонар. Таково теперь положение вещей.

Буше. Это я научил тебя живописи. Мне, право, жаль, что я втянул тебя в это дело.

Фрагонар. Благодаря вам я стал знаменитым. Госпожа маркиза де Дюбарри проявляла ко мне не меньшую благосклонность, чем мадам де Помпадур к вам.

Буше. Ах да, та самая Дюбарри. Я имел право сделать несчастным себя, но не тебя. Как раз ты не заслужил таких ужасных страданий.

Фрагонар. Раз и навсегда, господин Буше. Моим искусством я обязан вам, в моих страданиях виноват только я сам. Но скажите, наконец, на какие средства вы живете?

Буше. На средства О’Мерфи.

О’Мерфи. Я иногда подрабатываю. У нас все хорошо, господин Фрагонар.

Буше. Господин Фрагонар, вам не приходила в голову мысль, что искусство каким-то образом связано с политикой?

Фрагонар. С политикой? Нет, никогда.

Буше. Почему же оно претерпевает такие изменения?

Фрагонар. Изменился вкус. Вот вам и причина.

Буше. Давайте поразмыслим, что произошло. Наше падение началось с того момента, когда эта сумасбродка, молодая жена нашего тупоумного молодого короля обнаружила небольшую выставку особого назначения, заказанную мне мадам де Помпадур для Людовика XV.

Фрагонар. Думаю, вы никогда не создавали более беспечных картин. «Пастушка прикасается к посоху пастуха» – аркадские времена! А больше всего мне нравится «Амур, ублажающий сзади свою мать Венеру».

О’Мерфи. Папаша Фраго, знакомство с юных лет дает некоторые права, особенно женщинам. Правами не следует злоупотреблять, но позвольте заметить, что с тех пор, как вы перестали писать, вы изменились не в лучшую сторону.

Фрагонар. От вас я готов выслушать все. В чем же я изменился?

О’Мерфи. Вы усвоили фамильярность, свойственную артистам. Господин Фрагонар, полотно называлось не «Амур, ублажающий сзади свою мать Венеру», а «Детская комната на Цитере».

Конец ознакомительного фрагмента.