Жгучая тайная страсть. Личный театр Эдуарда Тополя - стр. 47
ИТКИНД. Да, до революции я должен был жить в черте оседлости. В Москве или в Петербурге могли жить только молодые еврейки, которые регистрировались, как проститутки. Им давали желтый билет, и они могли полгода легально жить и поступить учиться или на работу. А я мог быть в Москве только до шести вечера. А в революцию… Большевики сделали меня человеком и после шести вечера. Как же я могу уехать от них в какую-то Америку?
Веселина молча прохаживается по мастерской.
Красавица, у вас есть дети?
ВЕСЕЛИНА. Еще нет…
ИТКИНД. Почему?
ВЕСЕЛИНА (нехотя). Ну… Муж не хочет…
ИТКИНД. Почему?
ВЕСЕЛИНА (останавливаясь напротив Иткинда, и доставая из портфеля блокнот и карандаш). Пожалуйста, расскажите о ваших творческих планах. Над чем вы собираетесь работать?
Иткинд молчит.
Исаак Яковлевич!
Иткинд молча поднимает на нее глаза и смотрит, словно впервые.
Я говорю, вы же будете продолжать работать. Какую скульптуру вы будете делать?
ИТКИНД. Вас.
ВЕСЕЛИНА. Меня?
Иткинд молча смотрит на нее в упор.
Исаак Яковлевич, это интервью для радио. Я серьезно спрашиваю: какая ваша следующая работа?
ИТКИНД (оживляясь). Весна.
ВЕСЕЛИНА (поспешно записывая). Весна? Какая весна?
ИТКИНД. Ой, какая это будет «Весна»! Ой, какая! (Возбуждаясь, встает и обходит Веселину, разглядывая ее) О, майн гот! Иткинд, ты видишь, какая это будет «Весна»?!..
ВЕСЕЛИНА. Исаак Яковлевич, я беру у вас интервью для Всесоюзного радио…
ИТКИНД. Барышня, станьте сюда, к солнцу… (Берет Веселину за руку и переставляет на пару шагов влево) Спасибо. (Отходит и смотрит на нее, склонив голову) Нет, не так… (Снова берет Веселину за руку и переставляет вправо)
ВЕСЕЛИНА. Подождите. Я не понимаю…
ИТКИНД (отойдя). Да, так лучше. Так очень лучше. Только низко. (Ставит перед Веселиной табурет) Станьте сюда.
ВЕСЕЛИНА. Минуту! Я не собираюсь вам позировать. Я журналист.
ИТКИНД. Вы журналист? Зачем? Вы красавица! (Радуясь, как ребенок) Ой, какую я сделаю с вас весну! Ой, какую! (Нетерпеливо) Бистро станьте на табурет!
Берет Веселину за руку и почти насильно ставит на табурет.
Что у вас в руках? Викиньте! Викиньте эти глупости!
Забирает у нее блокнот, швыряет его в сторону и отходит на несколько шагов, смотрит на Веселину.
Ах, какая весна! Какая весна! (С озорством) Иткинд, ты видишь?
ВЕСЕЛИНА (сойдя с табурета). Исаак Яковлевич, я не буду вам позировать.
ИТКИНД (изумлено и по-детски обижено). Почему?
ВЕСЕЛИНА (растеряно). Ну, я… Я на работе…
ИТКИНД. Так бросьте! Зачем вам работа? Сколько они вам платят? Я буду платить больше! Я же теперь богатый, сам Рузвельт купил мои скульптуры! Мы сделаем Весну!
ВЕСЕЛИНА. Исаак Яковлевич, извините, я не натурщица. Мне поручено взять у вас интервью.
ИТКИНД (поспешно). Я дам! Десять интервью! Но я хочу сделать с вас Весну! Вы понимаете?
ВЕСЕЛИНА. Но я не буду раздеваться.
ИТКИНД. И не надо раздеваться! Я вас и так вижу.
ВЕСЕЛИНА (подозрительно). В каком смысле?
Иткинд, не отвечая, уходит за кулису и возвращается с двумя тяжелыми ведрами.
А вы меня из какого дерева будете делать?
ИТКИНД. Вас? (Вываливает из ведер глину на кусок мешковины на полу) Вас я буду делать из глины.
ВЕСЕЛИНА (удивленно-обижено). Из глины? Почему?
Иткинд молча надевает лежавший на топчане рабочий фартук.
Потому что Бог сделал женщину из глины?
Иткинд молчит, завязывает фартук.