Размер шрифта
-
+

Жестокие слова - стр. 35

В тихую деревеньку приползло что-то нехорошее. В воздухе висели такие слова, как «убийца», «кровь», «труп». И что-то еще. Слабый запах розовой воды и сандалового дерева, исходивший от человека рядом с Кларой.

Внутри дома Изабель Лакост наливала себе разбавленный водой виски, взяв бутылку с подноса, стоящего на пианино. Она оглядела комнату. Одна стена была целиком закрыта книжными стеллажами, за исключением окна и двери на веранду, через которую она видела Клару и своего начальника.

В другом конце комнаты Мирна разговаривала с Оливье и Габри. Питер тем временем хозяйничал в кухне, а Рут выпивала перед камином. Лакост уже приходила в дом Морроу, но только для того, чтобы допросить хозяев. Не как гостья.

Здесь было очень уютно. Она представляла себе, как вернется в Монреаль и убедит мужа продать их дом, забрать детей из школы, бросить работу и переехать сюда. Найти коттедж на окраине деревни и устроиться на работу в бистро или в книжную лавку Мирны.

Лакост уселась в кресло. Из кухни вышел Бовуар с ломтиком хлеба с паштетом в одной руке и стаканом пива – в другой. Он направился к дивану. Но вдруг остановился, будто его толкнули, изменил курс и вышел из дома.

Рут поднялась и, прихрамывая, подошла к подносу с напитками. На ее лице гуляла злорадная ухмылка, словно морской монстр нырнул опять на дно в ожидании жертвы.

– Вы не скажете, когда мы сможем открыть бистро? – спросил Габри, когда он, Оливье и Мирна присоединились к Лакост.

– Габри! – раздраженно прикрикнул на него Оливье.

– А что? Я только спросил.

– Мы сделали все, что нужно, – сказала Лакост Оливье. – Можете открываться, когда захотите.

– Долго оставаться закрытыми вам нельзя, – подхватила Мирна. – Иначе мы все помрем с голоду.

Питер высунул голову из кухни и объявил:

– Обед!

– Хотя, может быть, и не прямо сейчас, – пробормотала Мирна, двигаясь в сторону кухни.

Рут поднялась с дивана и направилась к двери на веранду.

– Вы что, оглохли? – крикнула она Гамашу, Бовуару и Кларе. – Обед стынет. Заходите.

Бовуар, проходя мимо нее, ощутил спазм прямой кишки. Клара последовала за Бовуаром к обеденному столу. Но Гамаш задержался.

Он даже не сразу понял, что остался не один. Рядом с ним стояла Рут, высокая, негнущаяся, опираясь на трость. На ее лицо, изборожденное морщинами, падал свет из окна.

– Странный подарочек получил Оливье, вы не находите?

Старческий голос, пронзительный и неровный, прорезался сквозь смех, доносившийся с деревенского луга. Гамаш повернулся к ней:

– Что вы сказали?

– Покойник. Даже вы не можете быть настолько дремучим. Кто-то преподнес Оливье этот подарочек. Возможно, Оливье жадный и бестолковый парень. Возможно, еще и довольно слабый. Но он никого не убивал. Так почему кто-то выбрал для убийства именно его бистро?

Гамаш поднял брови:

– Вы думаете, кто-то выбрал бистро?

– Это произошло не случайно. Убийца намеренно сделал это в бистро Оливье. Он подарил Оливье этот труп.

– Чтобы убить не только человека, но и бизнес? – спросил Гамаш. – Это как дать белый хлеб золотой рыбке?

– Пошел ты в жопу, – сказала Рут.

– «Ничто из моих подарков не устраивало тебя, – процитировал Гамаш. – Это было как дать белый хлеб золотой рыбке».

Рут Зардо рядом с ним напряглась, потом низким хриплым голосом закончила собственное стихотворение:

Страница 35