Жестокие игры. Рич Парамаунт - стр. 20
Эти лохи — такие козлы! Если им не напоминать об этом постоянно, начнут качать права и гундеть о гуманизме так, что разболится голова. Самсон терпеть не мог неудачников. Они портят все веселье. А пока Хара и Фриц не появились, надо как следует размяться.
Самсон увидел, как дорогу с опаской пыталась перебежать какая-то телка в длинном, почти до пола, платье. Наверное, эту овцу можно было отпустить: на первый взгляд она не годилась для серьезного дела.
Но тут Самсон увидел позади нее образ своего отца - тирана. Решительное, волевое лицо перекошено, челюсть нервно дергается, а руки сжаты в огромные кулаки. Старый козел посмотрел на него так, словно хотел сказать: «Я выбью из тебя все дерьмо, понял, щенок? Выбью всю дурь и заставлю повиноваться, даже если мне придется отмудохать тебя до кровавых соплей! А если ты снова будешь подглядывать за тем, как я трахаю сучек, переломаю тебе ноги! Вставлю спичи, и ты будешь хромать на них, как последнее чмо, понял меня, недоносок?»
Затем иллизурное видение этого психа исчезло, оставив после себя только злость. И бешеное, неукротимое желание заполнить пустоту в душе чужими криками. Только это работало. Только такой способ мог его исцелить. Заткнуть вопли папаши могли только сладкие, аппетитные стоны, от которых рот наполняется слюной, а член встает колом.
Самсон угрожающе ухмыльнулся. Гол, верный оруженосец, понял его без слов. Прыгнул к случайной прохожей девчонке наперерез, схватил за руку и прижал к стене ближайшего дома.
— И куда это мы направляемся? — Голиаф причмокнул от удовольствия, глядя, как съежилась эта нетраханая Барби. Он бы вставил ей прямо на улице, чтобы показать, как поступают настоящие мужики с такими дешевыми сосками. Но пока рано.
— Мне… мне просто в магазин! Отпустите, пожалуйста! — залепетала испуганная девушка, пытаясь поправить задравшуюся юбчонку. Но Гол не позволил ей, ударив по руке.
— Ты знаешь, сука, что это наш район? — его глаза опасно прищурились.
— Да, простите! То есть — нет, я ничего такого не хотела!- жалобно пролепетала брюнетка, стараясь вести себя тише, что б не провоцировать ублюдков.
— О-у, значит, не хотела? Печально это слышать, красотка. А мне вот как раз захотелось сладенького, — с этими словами Гол резко развернул девушку к себе спиной с такой силой, что она взвизгнула. Затем медленно лизнул ее шею. — У меня тут серьезная проблема, солнышко. Мой стояк требует помощи. И раз уж ты так удачно оказалась здесь, не поможешь моему большому дружку? Ха-ха! Уверен, ты не откажешь таким вежливым парням, как мы, верно, маленькая, сладкая сучка?
— Я не… Что вы делаете… А-ах! — девушка изогнулась, когда Гол схватил ее за высокую грудь и всосал мочку уха с громким причмокиванием, словно попробовал на вкус нежное куриное крылышко. Она задрожала от испуга, ненависти и отвращения. Идеальное сочетание, чтобы как следует позабавиться.
— Ничего особенного, милая! — Гол заржал, наблюдая за растущей улыбкой на лице Самсона. Друг наблюдал за происходящим с маниакальным удовольствием,— Просто спасаю тебя от бездуховности! Ты знаешь, что это такое? — он со смехом засунул руку ей под юбку и стал мять круглую попку.
— Пожалуйста! Мне… А-ах… Мне… только в магазин.
— Бездуховность — это когда такую сучку, как ты, мы дерем вчетвером с Харой и Фрицем, пуская по кругу, пока ты не сорвешь свой тоненький голосок. Кроме того, Фриц настоящий порнопродюсер. Он сделает тебя звездой Рич Парамаунт всего за сладкий минетик, — прошептал он ей на ухо и смачно поцеловал мочку, пустив по шее слюну. Девушка взвизгнула от отвращения, но дергаться перестала, потому что свободной рукой Голиаф приставил ей к горлу нож. — Ты поняла меня?