Жертвуя малым. Том 2 - стр. 2
Когда Рише исполнилось восемь и бабушка заплела ей волосы в первую взрослую прическу, девочка узнала, что вскоре тоже покинет отчий дом: ей, как отмеченной печатью богов, полагалась особая работа. «Хозяева поручат мне мыть статуи», – сказала она бабушке после того, как та позволила ей поднять руку и насладиться гладкостью гребня и шпилек, доставшихся ей в наследство от матери и украшавших теперь ее новую прическу. «Какие статуи?» – как можно более беззаботно спросила ее бабушка, но Риша расслышала нотки страха в ее голосе. Они словно бы ослабляли всегда туго натянутые струны бабушкиных слов. «Статуи, которые растут в водоеме под деревом», – без удовольствия отвечала она, уже понимая, что эту тему ей тоже не суждено будет ни с кем обсуждать. «Тебе было видно, как они выглядят?» – еще более ослабевшим от страха голосом продолжала расспросы бабушка. Но Риша испытала облегчение, догадавшись, что ее ответ понравится бабушке: «Ну что ты, конечно же, нет. Я слепая, и именно поэтому меня возьмут на эту работу». «Ты слепая и в этом твоя ценность», – согласилась с ней бабушка. Страх ушел из ее голоса, сменившись задумчивостью, и Риша поняла, что все сделала правильно. И не стала добавлять, что ее новая работа ей понравится. Она была доброй девочкой и не любила огорчать своих близких.
Спустя неделю за Ришей приехала запряженная быками повозка, точь-в-точь по звуку такая же, на которой уехал во дворец Шабо. Риша поцеловала на прощание бабушку и, повесив на плечо котомку с личными вещами, среди которых самыми ценными были мамин черепаховый гребень и бабушкины лакированные деревянные шпильки, взобралась по лесенке внутрь повозки. Других пассажиров, кроме нее, в салоне не было, и так, в одиночестве, если не считать сопровождающую и возницу, дочь Мудрой Опал и атамана Гишера прибыла во дворец. Её поселили в общем бараке с другими незрячими, все они были женского полу, но разного возраста: Риша среди них оказалась самая младшая. Другие слуги жили обособлено, за слепыми следили лишь комендант и её помощница, и большую часть времени девушки были предоставлены сами себе.
Рише, воспитанной в любви и заботе, пришлось поначалу нелегко, ведь все хозяйство нужно было вести самим. Но была и приятная новость. Соседний барак, в котором обитали кандидаты на статус агнцев, располагался неподалеку, всего-навсего на другом конце обширного парка, ориентироваться в котором было трудно, но все же возможно. В бараке жил ее братец, и дети снова могли встречаться и вместе проводить время в свободные от обязанностей дни.
Их было меньше, чем обоим хотелось: Шабо много учился, медитировал и тренировался работать в паре с юными Мудрыми, да и Риша была приставлена к особому делу. Всю неделю, кроме юпитера и сатурна, она занималась ритуальными танцами, зазубривала на слух песнопения и гимны богам, отрабатывала походку, повороты, наклон головы и движения рук, бродила со старшими подругами по дворцовым коридорам, запоминая расположение комнат и лестниц. А каждый юпитер ей полагалось спускаться в подземный грот, плыть на лодке по медленной глади озера и, очутившись на крошечном круглом острове, переворачивать и вынимать из прибрежной воды созревшие статуи, прикрепленные питательными ростками к сокрытой под водной толщью корневой системе древнейшего дерева.