Жёны Ра - стр. 4

Я замолчала, а затем продолжила.

– У меня любовник.

Ричард оторвал тяжелый, глубокий взгляд от бумаг, и наши глаза соприкоснулись, как если бы он был разведчиком, перехватившим тайную информацию.

До сих пор я не поднимала с Ричардом этих тем.

– Он марокканец. Зовут Хамзат.

Ричард ничего не ответил на это, и я продолжила рассказ о новом любовнике.

– Мы познакомились на работе. Компания его отца наняла нас для исследования продукта. Он немного младше меня.

– Он похож на Джамиля?

О, нет! Он совсем не похож на Джамиля. Хамзат прост, как три копейки. Никакой загадки, никакого секрета. Я бы даже сказала, он типичен для мужской особи: любит красивых женщин, хороший секс, вкусную еду, дорогие тачки и путешествия. И совершенно не любит напрягаться и уж тем более погружаться в высокодуховные глубины.

Хамзат плавает на поверхности. Он – типичный представитель мужского пола. Махровый эгоист. Банальный любитель удовольствий.

Хамзат родился в Марокко, на стыке культур, но с явным уклоном в арабскую патриархальность, как если из нее исключили все, запрещающее пить вино и спать с женщинами, но оставили всякие-разные плюшки. Например, Хамзат хотел жениться на девственнице, когда нагуляется, а еще в их семье бизнес наследуют только сыновья. Отец делегировал часть полномочий компании на Хамзата и его старшего брата.

Хамзат не был красавцем. Он был вежлив, обладал отличными манерами, его даже можно было назвать симпатичным или красивым, но это была не природная красота, а выхолощенность манер и обаяние статуса. Я сомневалась, что в нем осталось бы что-то привлекательное без одежды от баленсиага и новой тачки.

– Нет. Они совершенно разные. И внутренне, и внешне.

– Араб… младше Вас. Закономерность все же есть. Что это? Попытка подпитать исчезающие воспоминания? Или замещение Джамиля?

В этот момент кожа на моем лице вспыхнула, а зубы заскрежетали друг о друга. Я машинально достала из сумочки электронную сигарету.

– Здесь нельзя курить, Лизабет.

Но голос Ричарда доносился, как из глухого подземного отсека.

– Почему нет? Это же электронная сигарета, Ричард.

Мне вдруг почудилось, что я говорю с ним на русском, и я повторила то же самое еще раз на английском. После чего вставила сигарету в нагреватель и втянула успокоительный никотин.

Ричард с раздражением выскочил из-за стола и в два шага уже стоял около меня, напротив окна, бесцеремонно вырывая из рук нагреватель с сигаретой.

– What are you doing, Elizabeth?

– I am a fu**ing mess, Richard, I am sorry, so sorry1…

– У нас в контракте прописано: никаких сигарет. Даже электронных! У меня чертова аллергия на табак!

Надо было видеть его лицо: лоб и лысина покрылись испариной, прежде спокойный, сосредоточенный взгляд пылал чернотой, как раскаленная сковородка.

На днях Хамзат спросил меня:

– Элизабет, скажи честно, с кем ты трахаешься?

– Что?

Это было слишком откровенно для двух едва вступивших на зыбкое поле близости людей, да еще к тому же не остывших после хорошего секса.

– Ты ведь не со мной спишь. Ты хочешь кого-то забыть. Это не редкость для женщин. Он араб?

Так что, вполне вероятно, Ричард прав. И мое тупое раздражение всего лишь сопротивление собственным эмоциям.

– Some water?

– Bourbon?2

Несмотря на то, что я пошутила, Ричард достал из стеклянного шкафа графин с бурбоном (надо же, я угадала, хотя, признаюсь, бурбон обладает специфичным цветом, а коньяк в Англии вряд ли будут разливать в стеклянный графин) и два стакана и налил нам по пятьдесят.