Женская логика - стр. 17
– Крутовато для первого раза, но ничего... Спала нормально. Уже есть успехи?
– Какие успехи, – безнадежно проговорил Гордюхин, и Касатонова, кажется, даже увидела, как он, сидя в своем кабинете, махнул рукой. – Следов никаких, зацепок нет, сам никто с повинной не пришел. Остается одно – искать, как говорится, умозрительно – не было ли врагов, не угрожал ли кто, не пытался ли совершить убийство до этого случая... Ну, и так далее. Среди своих искать надо – знакомые, приятели, соратники, сотрудники.
– Женщины, – подсказала Касатонова.
– Вы имеете в виду образцовую уборку? Вряд ли... У женщин, как мне кажется, другой способ сведения счетов. И потом, тут не месть, тут другое...
– Передел собственности?
– Что-то в этом роде. На фабрике надо искать концы.
– То есть заказное убийство?
– Екатерина Сергеевна, – усмехнулся Гордюхин, – где вы набрались таких слов? Как вам удается произносить их столь легко и непосредственно? Вы побыли два часа понятой, а кажется, всю жизнь проработали в уголовном розыске.
– А знаете, Николай Степанович, если неделю посидеть у телевизора и посмотреть криминальную хронику... И все. Этого вполне достаточно. А ведь есть еще последние известия, репортажи из мест заключения, интервью со следователями, документальные фильмы, художественные сериалы, если, конечно, их можно назвать художественными... Кто-то настойчиво и целеустремленно готовит народонаселение России к криминальной жизни... Вам не кажется?
– Я уверен, что народонаселение России к этой криминальной жизни давно подготовлено и, кажется, даже забыло, что бывает жизнь другая – спокойная, доверчивая, благожелательная... Хотите цифру, Екатерина Сергеевна?
– Хочу! – быстро сказала Касатонова.
– За последние десять лет, за годы демократии, свободы и счастливых преобразований, десять миллионов человек получили тюремный опыт. Прибавьте сюда еще столько же их детей, жен, мужей, родственников, и вы получите почти все сто пятьдесят миллионов. А вы говорите, идет подготовка... Подготовка закончена.
– А что же дальше?
– Загляните как-нибудь... Я слышал, вы вроде как бы на пенсию решили выйти, а? У вас теперь много времени?
Не понравились Касатоновой последние слова участкового, не понравились. Что-то в них цепляло ее самолюбие, достоинство или же просто нарушало мнение о самой себе. Она не сразу поняла, в чем дело, но, помолчав, догадалась – не надо бы ему произносить слово «пенсия», не надо бы. Она еще не привыкла к этому своему положению, звание пенсионерки если и не огорчало ее так уж сильно, то как бы опускало на землю, ставило на место. Так примерно прозвучали для нее невинные слова Гордюхина. Он тоже понял свою промашку и тут же попытался исправить положение, причем неплохую попытку сделал, Касатонова не могла не отдать ему должное.
– А вы случаем не танцевали в балете? – спросил он, воспользовавшись затянувшимся молчанием.
– С чего это вы взяли? – изумилась Касатонова.
– Там, говорят, в тридцать лет на пенсию выходят... Ведь вам не больше? – наивно спросил он.
– Ну вы даете, Николай Степанович! – не могла не восхититься Касатонова столь неуклюжим, но все равно приятным комплиментом. – Как такое в голову могло прийти!
– Ах, да! – спохватился участковый, почувствовав, что прощен. – Сейчас же везде на пенсию стараются выпихнуть даже раньше времени, задолго до достижения пенсионного возраста! Видимо, в балете тот же процесс пошел, как выражался один краснобай.