Женщина для утех семьи Бэкхейм - стр. 12
Целительница семьи Бэкхейм Сантима без единого слова выдала мне снадобье, препятствующее зачатию, густое и горькое, которое я выпила тут же, в её присутствии, стараясь не смотреть в её холодное, обрамленное седыми волосами лицо. С этой женщиной, согласно моему контракту, я должна была отныне видеться регулярно.
Вечером первого дня пребывания в замке Лиока помогла мне принять ванну – восхитительную, ароматную горячую ванну, которой и в помине не было в моей прежней жизни, и удалилась, поглядывая на меня со значением напоследок.
А я заметалась по комнате.
Столько лет мне твердили, что моё предназначение – дорого продать своё тело. И вот сделка совершена, и я, похоже, получила не так уж мало, но внезапно мне стало тревожно и страшно.
А если лорду Соделю я не понравлюсь? А если он вышвырнет меня вон и потребует вернуть все деньги? А если он будет жесток со мной? А если…
И я обратилась к цифрам – своим единственным надёжным друзьям. Села в плетёное кресло, прикрыла глаза и зашептала, как иные шепчут молитву Творцу:
- Восемьдесят пять на двадцать…тысяча семьсот. Тысяча семьсот разделить на четыре… на четыре… четыреста двадцать пять!
Я не услышала появления лорда Соделя, но почувствовала мягкое и одновременно сильное прикосновение его рук к плечам. Повинуясь направляющему движению, поднялась, так и не открывая глаз. Он ловко, одну за другой, расстегнул пуговицы на моей ночной рубашке, и прохладный воздух пощекотал обнажённую кожу, и я, смиряясь, глаза открыла.
Лорд Содель стоял совсем близко и любовался мной. Протянул руку, погладил скулу, чуть задержавшись на подбородке, накрыл ладонью грудь, сжал горошину соска, отпустил и снова сжал, второй рукой вытаскивая шпильки из волос. Несмотря на горящий в камине огонь, мне было холодно, но я не решалась даже пошевелиться. Он поцеловал мою шею, втягивая кожу губами, гладил и сжимал то одну, то другую грудь, нашёптывая на ухо что-то ласковое, успокаивающее, его касания были не слишком приятными, но вполне терпимыми, и всё-таки я плохо понимала, что должна делать, ведь гойдел Лихаэр никогда так меня не ласкал. Возможно, он хотел, чтобы я всё же выглядела неопытной, понимая, что это в большей степени возбудит моего нового владельца. И лорд Содель несомненно был возбужден – я почувствовала это, когда и он, наконец, разделся, по-военному быстро, и осторожно положил мою холодную безвольную ладонь на свой куда более напряжённый орган. Сжал ладонь, проводя вверх и вниз.
Это пугало меня куда меньше, чем жадные, такие колюще-острые пальцы, ласкающие меня между ног. Лорд приподнял моё бедро, поставил ступню на сидение кресла, заставив чуть согнуть ногу и открыться больше его бесцеремонным пальцам, сначала медленно, а потом всё быстрее проводил по гладким сухим складкам, и одновременно заглядывая в глаза, словно пытаясь увидеть что-то, чего там быть не могло по определению. Мне очень хотелось отстраниться и удовлетворить его руками, ртом, как я была научена, но я понимала, что лорда Соделя подобное не устроит. И всё же когда он убрал от меня руку, размазав довольно-таки скудную влагу по животу и надавил мне на плечи, заставляя опуститься на колени перед собой, я почувствовала облегчение и робкую надежду, что этим хотя бы на сегодня всё уже и ограничится. Я смотрела на него снизу вверх, ожидая дальнейших указаний, а цифры так и мелькали перед глазами, реальные, как галлюцинации у человека, допившегося до белой горячки.