Жена светлейшего князя - стр. 14

9. Глава 9

Меня привёл в чувство резкий, противный запах. Я звонко чихнула, открыла глаза и обнаружила себя полулежащей на кровати с воздушным белым балдахином, а передо мной — сидящего на краю Геллерта. Чрезвычайно встревоженного.
— Как вы? — спросил он, закрывая флакон из тёмного стекла.
Как? А что со мной…
Воспоминание кинжалом ударило в сердце, заставив дыхание оборваться от острой боли.
— Что с моим ребёнком? — я судорожно вцепилась в покрывало. — Отвечайте, что с ним?!
Геллерт даже не потемнел — почернел, как от глубокой скорби.
— Мне жаль, — пусто ответил он. — Вы… его потеряли.
И пусть я догадывалась об этом, правда всё равно обрушилась каменной лавиной.
«Потеряла».
Я сжалась в комок, подтянув колени к груди и обхватив голову руками.
Почему так больно? Я ведь только что узнала и о беременности, и о…
Слёзы наполнили глаза и покатились по щекам неудержимым водопадом. Я ничего не помнила, но чувство потери окутало меня беспросветной тучей отчаяния.
— Кристин.
Плеча коснулась чужая рука, и я шарахнулась в непонятном гневе.
— Не трогайте меня! Не прикасайтесь, слышите!
Красивые черты Геллерта исказила боль, однако он сразу же взял себя в руки.
— Конечно. Простите.
И просто был рядом, пока я навзрыд оплакивала то, что даже толком не могла вспомнить.

Но вот слёзы иссякли, оставив за рёбрами лишь гулкую пустоту.
— Кристин, — в голосе Геллерта как будто прозвучала нерешительность. — Пожалуйста, выпейте это.
И он подал мне привычный серебряный кубок.
«Очередной отвар», — равнодушно подумала я. И честно сказать, будь там даже яд, всё равно выпила бы — может, даже с большей радостью.
Однако это и впрямь оказался восстанавливающий отвар, как обычно, совершенно мерзкий на вкус. Впрочем, в этот раз я проглотила его даже не поморщившись. Вернула кубок Геллерту и, крепко обхватив колени, уставилась в никуда.
— Я искренне сочувствую и соболезную вам, — с запинкой произнёс Геллерт, но его слова пролетели мимо, почти не задев сознания.
— Как это случилось? — после слёз голос звучал сипло и почему-то обвиняюще.
— Вы должны сами это вспомнить, — тон собеседника сохранил прежнюю доброжелательность. — И я прошу вас не расспрашивать слуг — ради вашей же пользы.
Если это намёк на камеристку, то…
— Ни о чём я не расспрашивала! — зло ответила я. — Жюли сама всё разболтала.
По лицу Геллерта скользнуло гневное выражение.
— Не сомневаюсь в этом. И прошу прощения, что решил это единолично, но с сегодняшнего дня у вас будет новая камеристка. Более разумная и деликатная.
Это стало настоящим облегчением, хотя голос рассудка заметил, что от Жюли можно было бы узнать много важного. Однако я всё равно выдохнула:
— Спасибо!
— Не за что, — кривовато усмехнулся в ответ собеседник.
Наши глаза встретились, и я почувствовала, как потеплели мои щёки. Ну что за качели: то видеть его не хочу, то наоборот, сердце дрожит, как заяц.
— Вы будете обедать? — мягко спросил Геллерт.
— Нет. Боюсь, мне кусок поперёк горла встанет, — вот теперь я говорила чистую правду.
— Тогда отдыхайте, — Геллерт поднялся с кровати. — Я загляну к вам вечером, если вы не возражаете.
— Да, конечно, — так надо было ответить. Впрочем, возражала я или нет, сама не смогла бы сейчас сказать.
Геллерт наградил меня мягкой улыбкой и оставил одну. Я же подгребла под щёку подушку и закрыла глаза с намерением если не поспать, то хотя бы мирно полежать, ни о чём не думая.