Жена Нави, или прижмемся, перезимуем! - стр. 47

Уууу, какие мы сердитые!

- Хочу ларец, как у Насти! – заметил хомяк, терпеливо выжидая своего приданного.

Может, я и притащила бы раньше один из ларцов, но мне строго не велено оказывать финансовую помощь бедным сироткам. Тем более, что я как бы приняла подарок в обмен на то, что мороз утих… Нда… Ситуевина!

- Пущай несет мне приданое! – заметила девица, решив разбить здесь лагерь. – Без приданого я никуды не пойду!

Я присела рядом в сугроб.

- И зачем тебе приданое? – удивилась я, решив зайти с другой стороны. – Зачем тебе тот, кто тебя за приданое любит? Нужно, чтобы и богатую, и бедную любил. А то что получается? Ненастоящая любовь!

- Приданое! – спорил со мной хомяк, кого-то высматривая.

- Тебя как зовут? – спросила я, понимая, что вблизи она похожа на шарик. Видимо, на ней сразу несколько шуб надето.

- Марфа, - послышался очень недружелюбный голос. – А тебе какое дело? Иди, куда шла! Мне Мороз нужен!

Разговор у нас не клеился. Поэтому я встала и направилась в сторону Бурана и Метелицы.

- Итак, ребята! –вздохнула. – У нас большая проблема!

- Да вижу, что большая! Вон какая сидит проблема! – согласился Буран.

- Девка приданое ждет. Из лесу уходить не хочет. Зовет Карачуна. Собственно, это все новости к этому часу. А далее ждем прогноз погоды, - произнесла я, осматривая ели.

- Давай я метель подниму, - предложила волчица. – От метели быстро все бегут! Мигом дома возле печки окажется!

Метелица завертелась, закружилась. Снежный хвост рос с каждой секундой, и вот уже все вокруг запорашивало снегом. Волчица жутко выла, а метель подхватывала ее протяжный вой.

- Посмотрим, - спряталась я за дерево. Ну и метет же! Не будь я Снегурочкой, быстро бы открыла бы для Лешего шоколадную фабрику.

Метель бушевала уже минут десять. Ничего вокруг не было видно.

- Ну, хватит, - попросила я волчицу. Та опустила морду, вместе со мной подбираясь к наблюдательным кустам.

На поляне все замело. Под елкой было белым – бело.

- Думаешь, ушла? – с надеждой спросила я, поглядывая то на Бурана, то на Метелицу.

И тут сугроб зашевелился. Хомяк отряхнулся и снова плюхнулся в сугроб.

- Плохо дело! – выдохнула я, жалея, что мало побушевала метель.

- А давай я! – предложил Буран, ударив лапами по снегу. Я уже видела эту беспросветную мглу. В этот момент, когда снежинка попала на мои губы, я вспомнила яркие звезды и ледяной поцелуй.

- Гляди-ка! Сидит! – послышался голос волчицы, а я дернула головой. Что? Кто? А! Просто я тут что-то задумалась…

Хомяк снова отряхнулся, выпустил пар, словно паровоз и засопел.

- Когда мне говорили про настойчивость, имели в виду, видимо, вот это! – проворчала я, видя, как Марфа встает, бьет валенок о валенок, а потом снова усаживается на место.

Издали она напоминала злобную синичку.

- Интересно, а она боится волков? – спросила я, подозрительно глядя на Метелицу. – Может, ты сходишь, повоешь рядом.

Я не знаю тех, кто будет спокойно сидеть, когда на тебя из лесу выходит огромная белая волчица.

- Можешь улыбнуться! О, лучше улыбайся! – предложила я, с тревогой глядя на хомяка.

- Я всегда улыбаюсь людям! - заметила Метелица. – Волки вообще очень улыбчивые!

- Подойди к ней, улыбнись, - попросила я. – Нельзя, чтобы она в лесу оставалась!

Метелица вышла, пробираясь по снегу. Хомяк еще ничего не подозревал. Он достал откуда-то баранку или бублик, постучал им об елку и стал уныло жевать.