Жена на полгода - стр. 36
– О, простите, папенька, я не знала, что на ужин в семейном кругу требуется надевать драгоценности и шелковые платья. Но я непременно это учту.
Слово «папенька» окончательно вывело герцога из себя. Он побагровел и прорычал:
– Не смейте называть меня папенькой, сударыня! Насколько я понимаю, ваш брак из разряда временных? Ну, что же – выполняйте свои функции с надлежащим тщанием и наслаждайтесь тем положением, в котором оказались. Но не забывайте, что однажды в полночь ваша карета превратится в тыкву, и вы вновь станете той, каковой были изначально.
– Благодарю вас за столь поучительное наставление, сударь, – серьезно ответила я. – Я постараюсь это запомнить. А теперь, если не возражаете, давайте вернемся к ужину – я ужасно голодна.
Я бросила быстрый взгляд на маркиза и, к своему удивлению, отнюдь не увидела на его лице недовольства – напротив, мне показалось, он едва сдерживал смех. А вот мадемуазель Ганьер явно чувствовала себя неловко.
Лефевр же яростно отбросил в сторону салфетку и поднялся из-за стола:
– У меня напрочь пропал аппетит.
И, громко стуча по паркету каблуками сапог, покинул столовую залу. Быть может, он ждал, что сын остановит его, но ничуть – маркиз продолжал наслаждаться жареным гусем, словно ничего не случилось. Когда же за его светлостью закрылась дверь, мы с мадемуазель Ганьер тоже вернулись к трапезе.
Время от времени я замечала на себе изучающий взгляд Селесты, но никак не реагировала на него. Да, я не бывала в высшем обществе, но мое воспитание было вполне достойным, и я умела вести себя должным образом и отнюдь не путалась в столовых приборах.
Конечно, ненависть герцога была неприятной, но с этим ничего нельзя было поделать. К тому же, Лефевр совсем меня не интересовал – учитывая, как сильно он хотел, чтобы его сын обзавелся наследником, вряд ли он принял бы участие в убийстве своих невесток. А раз так, то мне не следовало тратить на него время.
Ну, а почему сам маркиз столь расточительно пренебрегал шансом получить законного сына, мне было пока не понятно. Может быть, он хотел, чтобы его отпрыск был одарен магически, а для этого требовалось какое-то особое сочетание магии его родителей, и каждый раз обнаруживая, что искомого сочетания не получилось, он стремился как можно скорее избавиться от одной жены, чтобы попытать счастья со следующей?
– Простите его светлость, сударыня, – робко сказала мадемуазель Ганьер и заметно покраснела при этом. – Обычно он не ведет себя подобным образом. Но ваше появление для нас оказалось большой неожиданностью.
Она тоже, как и герцог, назвала меня сударыней, и маркиз сразу отреагировал на это.
– Ты должна называть мою жену «ваша светлость», Селеста!
Девушка покраснела еще больше и пролепетала:
– Разумеется, простите.
И в этот момент я почувствовала к ней что-то вроде жалости.
– О, когда мы дома в тесном семейном кругу, вы можете называть меня Айрис! – воскликнула я. – Какие могут быть церемонии между близкими людьми?
– Благодарю вас, ваша светлость! – откликнулась она и попросила разрешения выйти из-за стола.
После того, как удалилась и она, мы с маркизом, наконец, смогли удовлетворить свой голод. Повара в замке отменно знали свое дело – никогда прежде я не пробовала столь необычных и восхитительных кушаний. И поскольку за столом, кроме нас двоих, никого уже не было, я могла не стесняться и отдать должное каждому стоявшему передо мной блюду.