Жена моего отца - стр. 17

— Ни твоего общества, Слав. 

— Брось. Тебе наверняка тоже здесь скучно. И потом, твой муж был уверен, что я составлю тебе замечательную компанию. Помнишь? 

— Моему мужу свойственно ошибаться. 

— Давай я извинюсь! — повышает он голос, разворачивает меня за плечо к себе лицом и встаёт напротив, заключив в кольцо своих рук. — Бесит, когда ты называешь его своим. Бесит, что вышла за него замуж, родила ребёнка, — выплёвывает он в сторону, а затем смотрит на меня. Взгляд меняется, становится более примирительным и спокойным: — Но я готов извиниться. За поцелуй, например? 

— Не стоит, — мой голос предательски дрожит. — Лучше отойди от меня и дай вывести лошадь. 

— Не стоит, потому что?.. — ползёт по его губам ленивая усмешка.  

Я молчу, боясь пошевелиться. Нет, не боюсь, конечно. Просто у меня нет на это сил. Когда он так близко, когда его взгляд держит, когда его тёплое дыхание касается моей кожи. Да, я сказала ему, чтобы он не смел ко мне прикасаться. И теперь жду, что он меня не послушает... 

Я закрываю глаза, когда Слава склоняется к моему уху: 

— Потому что понравилось, да? Потому что всё, что ты говоришь пропитано ложью. Но я доберусь до истины. Обещаю. 

— Как обещал всегда быть рядом? — шепчу я непроизвольно. — Тогда мне не о чём беспокоится — грош цена твоим обещаниям, Слав. 

— Ты сама виновата! — с яростью дергает он калитку. 

— Безусловно, — усмехаюсь я, выдерживая его тяжёлый взгляд. 

— Винишь меня? — сужает он глаза. — Я не просил тебя ни о чём таком.  

— Да, ты всегда воспринимал меня, как должное. И без зазрений совести вычеркнул из своей жизни несколько лет нашей дружбы, когда стало сложнее, чем обычно. 

— Ну... горевала ты по этому поводу недолго, — шипит он. 

— Так о чём это говорит? — пренебрежительно интересуюсь я. — Правильно, о том, что нам плевать друг на друга. Всегда было плевать. Общались только, потому что жили по соседству, да? Только, потому что наши родители дружили. Придумали себе крепкую дружбу, дали клятву. А всё и яйца выделанного не стоило, верно? 

— Хочешь меня разозлить, Ясь? Пристыдить, может?  

— Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое, Слава. Хочу перестать для тебя существовать, как это было всего несколько дней назад. 

— Ты не переставала для меня существовать! Никогда! 

— Прости, я, что, каким-то образом пропускала твои звонки?  

— Я ждал, что ты мне позвонишь. Всё время ждал. И выходит, что зря. 

— Вых-ходит, — ломается мой голос, но я продолжаю твёрдо смотреть в его глаза. 

Дурацкий разговор, бессмысленный. Пустые обвинения и слепая ложь. Всё ложь. Мы скоро в ней увязнем с головой. 

— Я просто хочу понять! — вновь дергает он калитку, отталкиваясь от неё, делая шаг от меня, запуская пальцы в свои волосы. — Всего лишь хочу понять... 

— Не ври себе, — советую я, наконец, открывая калитку. Прохожу к Заре, касаюсь ладошками тёплой и гладкой шкуры на её шее, а затем на морде. — Ты, Слава, уже решил, что всё из-за тебя, а теперь ищешь подтверждения. Наверное, чтобы потешить свое эго. Я помогу тебе. Да, я вышла за твоего отца, чтобы насолить тебе. Я живу в несчастливом браке, согреваясь единственной мыслью: зато Славе на зло. Я не мазохистка, нет, но, если это меня отомстит, то почему бы не потерпеть? 

Я перевожу взгляд на Славу: его пальцы сжаты в кулаки, на скулах играют желваки, в глазах горят неверие и злость.