Жена моего любовника - стр. 19
Знакомый незнакомец, агрессивный сноб – вот кем стал Серега Волков наутро после нашей новой встречи. Я никак не могла попасть в его тональность. Что ни делала, что ни говорила – выходило невпопад. Завтракать было нечем, вскипятила чайник, выставила на стол чашки с блюдцами из сервиза и банку кофе. Он сморщился: «Ты пьешь растворимый? Пф, пить такое дерьмо – себя не уважать», но все-таки выпил. И демократичная марка крема для обуви его не устроила, однако начистил штиблеты старательно, как перед важным приемом. С той же тщательностью смел щеткой пылинки с пальто и пиджака, повязал галстук. Я смотрела на собирающегося уходить возлюбленного с нараставшей тревогой, спросила, заглядывая в карие глаза:
– Когда мы увидимся?
Он лишь подмигнул и просвистел мотив блатной песенки: «Теперь раскаиваться поздно, посмотри на звезды… Видишь это все в последний раз!» Очень жалостливая песня, если вдуматься…
– Ты забыла спросить, где живет моя Ольга, – напомнил Волков.
– И где же?
– В высоком терему, – усмехнулось это каменное сердце. – Знаешь монолитную высотку на Нарымской, напротив цирка? Такую со светлой штукатуркой, с башенками, под зеленой крышей.
– Конечно знаю. Нехило… Где-то две с половиной тысячи за квадратный метр, – щегольнула я познаниями в области цен на недвижимость. – Моя коллега Лида Гаевая как раз занимается трехкомнатной квартирой в этом доме. Никак спихнуть не может. Умножь две с половиной на сто тридцать, все-таки дороговато…
– Квартира семнадцать. – Сережка остался равнодушным к моим рассуждениям. Записал номер своего домашнего телефона и прилепил бумажку к зеркалу в ванной, строго предупредив: – Но лучше не звони, сама поезжай. И не вздумай откровенничать с Лялей, не пугай ее перестрелкой. Просто убеди мою девочку сменить обстановку и помоги ей упаковать багаж.
В его тоне слышался лязг металла. И «моя девочка», обращенная не ко мне, покоробила, но я простила великодушно, подумав, что Волков сам не знает, кто он: пан или пропал. Задержала беглого любовника возле порога, чтобы облобызать, но он проигнорировал протянутые губы, отстраненно коснулся моего лба. Так странно… я же не покойник, чтобы меня в лоб целовать… От него самого тянуло холодом подземного Аида. Это просто какой-то тихий ужас!.. Мне стало так страшно, что захотелось курить. А сигарет не было. Я вообще-то обычно не курю…
Глава 3
Мое упадническое состояние передалось Азизу: любезный друг кемарил на жердочке, прикрыв глаза морщинистыми веками, кушать не просил и летать не желал. А я никак не могла собраться. Переодевалась трижды, почему-то казалось, что любая одежда смотрится на мне как на корове седло. Меняла прически, то закалывая, то распуская волосы, а они никак не укладывались, торчали непокорными вихрами. Намазалась тональным кремом, что опять-таки не пошло на пользу – царапины остались заметными, нос красноватым, веки припухшими. Сколько ни билась, ни прихорашивалась, оттягивая неприятный визит, все равно вместо лица выходила морда…
Прежде чем отправиться к Ляльке, позвонила в свою риелторскую контору с нелепым, не соответствующим истине названием «Новодом», – новых квартир мы почти не предлагаем, топчемся на вторичном рынке.
– Евгений Павлович, это Катерина. Евгений Павлович, я приболела, самочувствие жуткое, скорее всего, до завтра не выздоровею, – сыпала словами, как горохом из мешка, а генеральный директор подозрительно молчал, будто язык проглотил. Это настораживало: неужели раскусил, что вру? Не оставалось ничего иного, как предложить: – Пусть Лидия Гаевая вместо меня на показы сходит!