Желтый ценник - стр. 12

– Останови машину, – попросила Ася, – жука уберу.

Руслан включил дворники. Щетки судорожно дернулись, одним махом скинули жука.

– Домой?

– Что-то мне неспокойно, – пожаловалась Ася.

– Завтра будет завтра, – Руслан выдал обычную шутку своего партнера.

Это было у них вроде игры. Партнер Руслана по бизнесу Саша Костырко каждое последнее воскресенье месяца возил всех друзей в свою баню, которую он называл «Королевской»: бассейн, две душевые комнаты, парная, соляная комната, печь с фитнес-камнями, японское массажное кресло. Там их встречала госпожа Костырко со своей неизменно королевской осанкой и взглядом, переполненным презрением. Она жутко не переваривала эту традицию, после которой мужа надо было выводить из затяжного запоя. Во всех грехах она винила Руслана, предполагая, что именно он является зачинщиком и искусителем. Переубедить ее было нереально. Госпожа Костырко передавала мужу ключи от бани, всех гостей предупреждала, что через несколько часов она попросит их удалиться. Мужики отшучивались, пытались говорить ей комплименты, она в свой черед говорила, что будет звонить их женам.

Руслан как мог старался отказаться от этого грандиозного события. Отнекивался, отшучивался, приводил какие-то надуманные доводы и всегда проигрывал Саше эту словесную баталию.

Госпожа Костырко уходить не спешила, всех представителей Сашиной породы провожала тяжелым, ненавидящим взглядом: вот они поднимались на крыльцо, вот, отдуваясь и пыхтя, затаскивали сумки с продуктами, отворяли тяжелую дверь предбанника и скрывались внутри.

– Не забудьте! – чернела она всем лицом и телом.

– Нет-нет, не забудем, – улыбались мужики.

– До свидания, – выталкивал ее Саша из бани.

– Завтра… – пыхтела госпожа Костырко.

– Завтра будет завтра, – хлопал он ее по тощему заду и громко смеялся.

Этот ритуал никогда не нарушался.

Ася хлопнула дверью машины, быстро взлетела на пятый этаж. Руслан остался внизу покурить с мужиками.

Соседка копошилась на кухне. Ася прошмыгнула в комнату, прикрыла дверь. В комнате было жарко, но не душно. Ветер изменился или совсем прекратился, видно, как серый дым, лениво завиваясь, поднимался и таял в ясном небе.

На кухне что-то грохочет.

Ася боится. Боится выйти на кухню и посмотреть. Боится подойти к холодильнику, поставить чайник на плиту, согреть суп. Боится увидеть соседку на кухне. Она боится ее всегда, даже если та у себя в комнате. После ее заселения квартира стала напоминать Асе больничную палату, где ей жестко забинтовали все тело и оставили так жить. Руки по швам, мир наизнанку сквозь щель бинтов, болезненные уколы соседки. С патологической скрупулезностью она бесконечно жалит грубыми словами, похабными намеками и вывертами. Ее желчь неумолима, энергия бесконечна, хамство вечно. Она хитра и коварна. Она одновременно меняет голоса, меняет форму, меняет сущность и откровенно правдива во всем. Только для Аси она выдает одну правду, а для Руслана у нее приготовлена другая, которая голосом ангела льстит его уху.

Асе совсем не нужна шипучая многоликая правда Алевтины. Ася в поиске ответов на бесконечные вопросы.

«Какое она имеет право давить на меня?

Чем она лучше?

Умнее?

Богаче душой?

Тоньше организована?

Сильнее? Значительнее?

Почему я должна признать ее превосходство?»

Эти безответные вопросы высасывают воздух из легких и разъедают мозг.