Желтый бриллиант - стр. 30
– Мальчик мой, – и по-старчески, заморгал глазами, – ты нашел золотой клад… бриллиантовые россыпи!
Видел он, что ли, далекое будущее этой семьи, или просто красивая фраза пришла на ум растроганному старику.
Прошел месяц. Молодая семья была счастлива. Марианна радовалась за дочь, Петр ничего не знал. Как-то вечером, между делом, Таня спросила:
– Колька, а у тебя совсем нет родственников?
У Николая потемнели глаза, значит, ему было больно.
– Юшка, у меня есть мать и старший брат.
– Они сейчас живут далеко от Москвы? Ты ведь родился в Москве?
– Нет, они живут в Москве, в Бескудникове.
– Почему ты не знакомишь меня со своей мамой?
– Это очень сложный вопрос.
Николай позвонил матери и сообщил, что женился, в субботу приедет с женой в гости. Два дня, до субботы, Николай, мужчина с крепкой психикой, не страдающий манией ужасов, прокручивал в голове кошмарные сцены встречи матери и Тани.
Собрали два пакета с продуктами, бутылку водки, бутылку шампанского (по настоянию Тани). Часа в три приехали в Бескудниково. Старые пятиэтажки и тополя выше домов. Дверь, как всегда, открыта. В квартире все также обшарпано. Мать вышла в прихожую.
– Меня зовут Валя.
Николай поправил:
– Валентина Ивановна.
Мать сильно постарела. На ней было старомодное, но нарядное и чистое платье. Седые, с рыжими прядями волосы аккуратно зачесаны и заколоты в пучок. Николаю даже почудился запах «Шанель».
– Здравствуй, дочка, проходи.
Валя взяла норковую шубку Тани и долго прикидывала, на какой крючок лучше повесить такое богатство. Из проема двери на инвалидной коляске выехал Сашка, улыбнулся почти беззубой улыбкой, протянул Тане руку:
– Александр, значит, Александрович.
Таня пожала его руку.
– А я – Таня.
В прошлом году Сашке ампутировали ногу, вены не выдержали постоянного курения и дешевого алкоголя. Он был весь седой. «Только на 7 лет старше меня», – с горечью подумал Николай. Он чуть дотронулся до щеки матери, пожал руку брату, вошел в комнату. Его ждал еще один сюрприз: в центре комнаты стоял большой стол, взятый у тети Нины из соседней квартиры. Белая скатерть, приличная посуда, которой Николай никогда раньше не видел в этом доме. Похоже, к их приезду готовились всем подъездом. За столом сидели гости – соседи, которых Колька помнил с детства. Было и новое лицо, Гиви Омарович с женой, полной женщиной средних лет, зачем-то выкрашенной в яркую блондинку. Валя с гордостью сообщила:
– Новый директор нашего «Гастронома».
На столе было на удивление много закуски и «батарея» алкоголя. Когда в комнату вошли «молодые», все захлопали.
Однако Валя взяла за руки сына и невестку, завела их в маленькую комнату, ту самую, Колькиного детства, и строго сказала:
– Встаньте на колени.
Из секретера достала небольшую, очень старую икону Владимирской Божьей Матери, три раза перекрестила молодых и велела поцеловать икону, сначала сыну, потом невестке. Трижды перекрестилась сама.
– Будьте счастливы и живите в любви, и рожайте детей.
Таня заплакала, у Николая появилась испарина на лбу.
Свадьба пела и гуляла. Гиви произносил долгие тосты, проникнутые кавказкой мудростью, дядя Миша, совсем старичок, смешил всех до слез. Много и с аппетитом ели, много пили, потом танцевали в коридоре и на лестничной площадке под Сашкины пластинки. Сашка сказал брату: