Желтые цветы для Желтого Императора - стр. 40
– Хорошие новости в том, что вы, по крайней мере сейчас, не будете нести ответственность за выполнение приказа, – продолжил Кацуо и ослабил хватку, а потом вовсе убрал ладонь с рукояти. – Я могу представить, что творится в ваших головах и каким вам все воображается… – Он поймал взгляд Отоки, еще одной мибу. Она смотрела с полуулыбкой, напоминавшей о лукавых ликах верховной богини Гестет. По-кошачьи добродушно, будто грелась на солнце, а вовсе не готовилась в ответ на любое сопротивление сорваться с места и перерубить несколько глоток вихревым взмахом катаны. – Но мне бы не хотелось, чтобы вы учились бессмысленной жестокости. Жестокость должна карать врагов, а не тех, кто мог бы стать и союзниками, если с ними правильно обращаться.
Канбаку понуро молчали. Некоторые потупляли глаза. Один прямо сейчас тер окровавленный клинок о собственную штанину. Но никто, никто не смотрел на тела под запачканными отрезами ткани. Взгляды обегали их, как насекомые обегают лужи.
– Прямо сейчас, – тихо продолжил Кацуо, – вы снимете все эти тряпки. Обойдете трупы, внимательно взглянете в каждое лицо, – он выделил эти слова как можно четче и почувствовал в черной толпе то, чего и ждал. – А потом, когда сюда явятся те, кто их опознает, поможете им их похоронить. Не всех в одной могиле, разумеется, а каждого – как подобает. – Снова он оглянулся на своих мибу. – За всем этим внимательно проследят, от первой минуты до последней. Союзники союзниками… но могил всегда можно выкопать на одну-две больше.
Над площадью висела тишина. От волков Кацуо и не нужны были даже кивки, не то что «Поняли, исполним»; канбаку же вряд ли могли ответить. Они топтались кто где стоял, переглядывались, но в основном все же смотрели вниз, теперь уже не смея отводить глаза от трупов. Наконец кто-то, стоявший достаточно далеко, пробормотал:
– Слушаемся.
Кацуо окинул этого парня, высокого и веснушчатого, взглядом, кивнул и снова пошел вперед. На этот раз интересовали его ёрикан, опасливо мявшиеся ближе к проулку и явно сомневавшиеся, распространяется ли приказ на них. Кацуо покачал головой:
– Вы молодцы. Я благодарен вам за то, что доложили, в свете нынешней расстановки сил это был рискованный поступок.
– Мы благоговеем перед мибу! – выпалил младший ёрикан. Со средним и старшим, даже, пожалуй, старым, они были похожи: длинные лица, чуть курносые носы, торчащие уши. Видимо, отец и два сына. В деревнях полицейская служба часто становилась потомственной. – И знаем: волки-то всегда за справедливость, кому бы там ни… – Брат лягнул его. Умный парень. Младший стушевался: – Ну, в общем, как тут не помочь?
– И честно скажу, вот, – подхватил их отец, скребя щетину. – Сил не было с этими выродками – как появились, так и начали то к девкам лезть, то еду нашу отбирать. Им положено было питаться в лапшичной! А они то в один дом, то в другой, и шатаются, и, мол, «Угощайте!». И это их было трое, и это центровые, а вчера, как правобережные приехали…
Кацуо кивнул и обернулся. Приказ уже выполняли. Немного понаблюдав за тем, как меняются лица живых, стоит склониться к лицам мертвых, он опять перевел взгляд на ёрикан.
– Сколько же могил-то будет… – задумчиво сказал средний, пригладив стриженные горшком, как у Кику, черные волосы с лазурными концами. – Но знаете, все самые звери… они убиты. Эти, – он глянул Кацуо за плечо, – безобиднее, молодняк да чернь, пришли с тем, кого вы зарезали. Я даже не уверен, убивали ли кого. Может, поранили, разве что…