Желтые цветы для Желтого Императора - стр. 25

И опять упала, потому что он подсек ее, отнял-таки сикисито и сам откинул в сторону.

– Так. – Он дышал тяжело, но и вполовину не так, как Окида. Будто и не устал. – Ладно. Хватит.

Медленно разжав левый кулак, он показал свою ленту – видимо, выудил у Окиды из кармана, пока…

– Крыса, – без обиняков сообщила она, только теперь почувствовав, что краснеет. Сильно краснеет. Да что у этого типа в голове?

Явно сочтя ответ ниже своего достоинства, незнакомец хмыкнул, сел, быстренько распустил волосы и принялся перевязывать их вновь обретенной лентой. Окида следила. Красные переливы все пульсировали, уже в другом ритме. Она прищурилась. Хотела торжествующе воскликнуть: «О, так тебе понравилось!», – но кинула взгляд на собственную косу, змеей лежавшую на гальке, и прикусила язык. Что сказать, ей тоже. Или у нее просто давно не было мужика, раз она кинулась на первого встречного?

Нет. Просто как-то так ей представлялись поцелуи тайи.

– Очень красивая, – понуро сказала она, подобрав саи и кивнув на ленту. – Где взял?

Он, поглядывая из-за завесы прядей, нахмурился, широким жестом сгреб их все и впихнул в хвост.

– Там уже нет. Нигде нет. Это подарок.

Окида кивнула снова и хмыкнула. Ну да. Вот на памятных-то вещицах она обычно и терпела крах. Из-за них люди переживали так, что не вернуть было совестно; за ними следили так, что даже она, довольно ловкая, попадалась… да вот незадача: к памятным вещицам ее сильнее всего и тянуло. Для Окиды счастливые подвески, платочки, шпильки, ленты, перстни, кинжалы и изящные, украшенные резьбой или гравировкой кисэру[27] словно испускали свет. Она не соврала Хараде, сказав, что «заполняет дыру на месте своего мира». Так она это и чувствовала.

– Почему ты воруешь? – тихо спросил незнакомец, точно прочтя ее мысли. – Ты не кажешься бедной, да и взяла всего-то…

Окида мрачно обвела взглядом его хвост и проворчала:

– Чтоб отучить людей считать чаек.

– Благородно. – Трудно было понять, поверил ли он, но допытываться не стал. – Ну так вот, я их не считал. Я восхищался мастерством твоего брата. Он отличный воин. Как и ты.

– Сейчас растаю, – усмехнулась Окида и стала ощупывать лодыжки: не потянула ли чего. – Ладно… ты тоже ничего. Как хоть зовут?

В его глазах мелькнуло сомнение: представляться он не хотел. А вот Окиде стало вдруг жутко любопытно узнать его имя. Своим потрясением он, конечно, подтвердил, что мирный, а значит, интереса особо не представляет, но боевой стиль впечатлял. Видно, усердный ученик.

– Согласись, это нечестно, – сказала она. – Ты-то знаешь, как зовут нас с братом, да все в деревне знают…

– Ичи, – это будто ветер донес. – Ичи Ру, ловец жемчуга. – Окида не успела даже удивиться, что он это добавил. – Мирняк, как ты выражаешься. И бродячий наемник.

– И чего бродишь? – Остальное она пока решила не уточнять, слишком зацепилась: рюдзюцуби, если не примыкали в конце концов к регулярной армии, каким-нибудь кан или, наоборот, преступникам, редко достигали такого мастерства и изобретательности.

– Несу добро, – все так же просто сообщил Ру и опять улыбнулся.

– В каком, э-э, виде? – Окида насторожилась. Она надеялась, что не в виде ловли воришек.

– Где что придется. – Он задумчиво посмотрел на воду. – Зарубить чудовище в таком же, как ваш, бою, попугать разбойников, поймать дикое животное, вернуть похищенного человека, кого-то защитить или немного поохранять повозку…