Желтые цветы для Желтого Императора - стр. 23
– Ты злишься, – тихо прозвучало в шуме прибоя. Окида осознала, что сунула одну руку в карман и сжимает ленту в кулаке. – Хотя вообще-то злиться должен я.
– Пошел ты. – Не самое вежливое предложение, но Окида внезапно сама для себя вспылила по-серьезному. – Нет у меня ничего, слышишь? Проваливай, дохляк!
Этот взгляд, тощие руки с широкими наручами из кожи, дурацкие черепахи – все начинало раздражать. Но раздражением дело не ограничивалось: да, воздух оставался спокойным, но… Окиду, как и всех асиноби, учили хорошо. От незнакомца будто разливался колкий жар. Что за сила? Телесная? Рассудочная? Асиноби он, асигару, кан под прикрытием, а может?..
– Отдай чужое!
Он оказался рядом за два удара сердца, хотя стоял шагах в десяти. Выхвати он меч и будь на месте Окиды кто-нибудь другой, этот кто-нибудь был бы уже мертв. Окида же отпрянула, развернулась, уходя из-под удара кулака, и почти так же молниеносно дернула из-за пояса пару саев[26]. Решила не бить, просто приставить один к горлу, а вторым, если успеет правильно повести серединным зубцом, срезать немного этих пушистых волос. В назидание, мол, не понял? Девушка хочет погулять одна, а ты иди погуляй в другом месте.
Проклятье!..
Танадзаси он все же выхватил, и тоже быстро.
А еще это оказался не танадзаси.
Отскакивая из-под нового удара, падая на гальку и прослеживая взглядом направления, в которых разлетелись трезубцы, Окида все не переставала думать об этом проклятом клинке.
Ситисито! Семь ветвей! Придуманное какими-то чокнутыми семейство мечей, похожих на плоские деревца: широкие прямые клинки, короткие, но безумно крепкие, и отходящие от них цеплючие «побеги»-крючки. Такой меч из-за разлапистости легко выбить, но и им легко разоружить противника. А если такой вгонят тебе… куда угодно, шансов нет – либо подохнешь, либо останешься калекой: «побеги» раздерут и мышцы, и кишки. Еще и из святого, то есть добытого с горы богов, металла. Вроде хоть не живой: не звенит, не поет, лишь чуть светится.
– Ты спятил! – взвизгнула Окида. – Еще бы с вилами на меня пошел!
Просто невероятно! В армейских отрядах эта дрянь считалась оружием либо сумасшедших мясников, либо любителей покрасоваться, и, кстати, долго ни те ни другие не жили.
– Извини. – Незнакомец неожиданно развел руками и… передразнил Окиду: похлопал глазами! – Но давай ты не будешь обижать мой меч. Думаю, ты просто завидуешь.
– А то! – прорычала Окида, схватила примеченный еще в падении увесистый камень и метнула прямо в эту красивую длинноволосую башку.
Она не заметила движения, которым клинок рассек камень. И не пыталась: мгновений ей хватило, чтобы вскочить, метнуться к одному из саев, схватить его и опять ринуться в бой.
Теперь она примерно понимала, чего ждать, и, парируя удар, попыталась поймать противника на обычной для ситисито уязвимости: сместить угол, серединным зубцом зацепить любую из «ветвей» и выдрать оружие из этой хрупкой руки. Они с юношей вообще оказались похоже сложены, разве что он повыше. Харада, тоже не крупный, но еще выше и куда крепче, скорее всего, смел бы его, чихнув. Но прием не удался: юноша немыслимо вывернул меч, так что сай скользнул мимо нужной выемки. Клинок и зубцы скрестились раз, другой, третий. Еще череда ударов. Оружие заскрежетало, столкнувшись особенно громко и выбив искры. Эти искры сверкнули у незнакомца в глазах. А вот его губы тронула улыбка.