Железное сердце. Книга 1. Дочь часовщика - стр. 48
Полковник наконец оторвал взгляд от стакана и тяжело посмотрел на мать. Казалось, он вот-вот разразится бранью. И тогда я торопливо спросила:
— А что делал мастер Кланц в замке? Он здесь жил?
— Нет, что вы, — удивилась хозяйка. — Он гостил у старого барона. Приехал с женой, чтобы разведать секреты замка. Кланц называл себя ученым и исследовал творения мастера Жакемара. Считал, что тот мог спрятать здесь свои чертежи. Но ничего так и не разузнал. Уехал, несолоно хлебавши. Впрочем, нет. Кое-что он прихватил с собой.
Госпожа Шварц сделала многозначительную паузу и закончила трагичным тоном:
— Мастер Ульрих Кланц, придворный механик и анатом, увез сердце моего сына в большой стеклянной банке. Сердце, которое дал моему сыну господь, и которое тот легкомысленно променял на железяку.
От ее слов мороз продрал по коже. Не удержавшись, я глянула на полковника и поежилась, встретив его взгляд. Лицо хозяина было непроницаемым, но я сумела уловить, как едва заметно дрогнули его губы. Под тяжелыми веками загорелся колючий огонек. Я поспешно повернулась к госпоже Шварц.
— Кланц отбыл восвояси, мой муж умер, а вскоре сбежал и Август, — продолжала она. — Много несчастий обрушилось на нас в тот год. Старый барон заболел и уехал в столицу, где и скончался от сухотки лет десять спустя. Долгое время в комнатах дома никто не жил, кроме привидений. О, их тут полным-полно! Они не показываются, но я их слышу. Когда поднимается ветер, они завывают на все лады на чердаке, и в восточном крыле, и тут, в столовой. Двигаются, шепчутся, стучат…
Госпожа Шварц посмотрела куда-то за мою спину и чуть вверх; на ее лице бродило загадочное, но притом ехидное выражение. Я едва подавила порыв повернуться и глянуть, не прячется ли в темных тенях в углу бестелесный фантом и не ожили ли маски под потолком.
Должно быть, сквозняк открыл дверь и ворвался в столовую, потому что по шее скользнул холодок, похожий на потустороннее прикосновение, а в дальней части зала раздался короткий надрывный скрип. Из теней выскочил кот, но тут же одумался, прищурился, и крадучись опять ушел во мрак.
— А дети не могли сбежать? — спросила я одеревеневшими губами, обращаясь не к госпоже Шварц, а к полковнику. Молчаливость хозяина была мне непонятна. Ему явно не нравилось, что его мать пустилась в воспоминания. Но он не пытался заставить ее замолчать или перевести разговор на другое, хотя мог. Главным в доме был он и матери своей не потакал. Значит, имелась причина, по которой он желал, чтобы я узнала эту историю…
— Могли, — ответил он. Слова он ронял скупо и холодно, а глаза его как будто изменили цвет: из стальных сделались свинцовыми. — Была и такая версия. Я тоже принимал участие в поисках. Ходил по лесу вместе с остальными, пытался спуститься в шурф. Мэтр Кланц и его жена очень переживали и просили меня доставлять отчеты каждый день. Кланц считал, что под замком есть ходы, которые ведут прямо в рудник. Если бы мы их нашли, поиски могли закончиться успешно, но нам не повезло. В этом лесу и на руднике люди пропадали не раз. Дети — их звали Гансель и Ивонна — оказались не первыми и не последними. Мы не были друзьями, но их исчезновение потрясло меня.
Он помолчал и добавил:
— Как знать, госпожа Вайс, вернулись бы вы домой вместе с вашей подругой или нет, если бы я не повстречал вас на этом руднике и не прогнал.