Железное сердце. Книга 1. Дочь часовщика - стр. 39
— Дети-то из деревни, но работали тут. А рудник на землях при замке, до него лесом всего полчаса ходу. Это по дороге далеко. А если срезать, и до вашего Ольденбурга близко совсем. Но лесом лучше не ходить, особенно когда стемнеет… Сюда, бывает, и волки забредают.
И Луция вдруг зашептала азартно:
— Приходите на кухню вечером, после того как слуги отужинают и отдыхают. Мы сделаем пунш и поболтаем. Хотите? И господин Липке придет, он не такой, как хозяин, очень славный!
Луция мило порозовела. Надо же, кажется, ей по сердцу этот Курт! Хоть и старше ее намного.
— А вот Зандера мы не зовем никогда. Он скучный пень и нелюдим! — Луция сделала брезгливое лицо. Кто такой Зандер, я не узнала, потому что мы уже пришли.
Оказалось, что библиотека и была хозяйским кабинетом.
Фон Морунген успел переодеться в простой черный костюм и теперь сидел за столом, перебирая документы. Курт хлопотал рядом, наливая из графина в стакан красное вино.
— А, вот и вы.
Фон Морунген отложил бумаги и поднялся.
— Признаться, я благодарен вам, госпожа Вайс. Сегодня сердце не беспокоило, но по дороге домой нашла слабость. Впрочем, сейчас уже все в порядке. Не знаю, чем было вызвано недомогание. Может, шестеренки застопорились, может, старое ранение, а может, и возраст дает о себе знать.
Меня удивила его разговорчивость; потом я заметила, что графин был наполовину опустошен и поняла, что полковник успел порадовать себя перед обедом парой бокалов вина.
— Вы часто бывали ранены? — участливо спросила я, подходя к столу.
— Всего один раз, но чуть не погиб. Если бы не Зандер, так и остался бы на поле боя кормом для воронов. Он меня нашел и вытащил.
— Зандер — это брадобрей его милости, — пояснил Курт. — Вы с ним пока не встречались. Бывший сержант из нашего полка, был ранен в голову и малость оглох. Его милость приютили его после войны, придумывают ему тут разную работу. А вот я как думаю: Зандер себя и приживалой неплохо бы чувствовал. Ходит все, рыскает, разнюхивает… А чего рыскает? Чего разнюхивает, черт глухой? Поди пойми. Ответа-то от него не дождешься.
Курт недовольно покосился на хозяина. Кажется, особой любви камердинер к неведомому Зандеру не испытывал. Наверное, тот бледный человечек, который так напугал меня в коридоре, и был этим самым брадобреем-приживалой.
— Оставь Зандера в покое, — негромко сказал фон Морунген. — Он под моим присмотром, и довольно.
Барон не осадил своего камердинера, и я сделала еще один вывод. Курт был для него скорее другом, старым боевым товарищем, чем слугой. Это можно понять: как-никак десять лет вместе.
— Вы наблюдаетесь у лекаря, ваша милость?
— Иногда наведываюсь к городскому доктору, но тот считает, что я здоров как бык. Его пугают железяки в моем теле, поэтому осматривает он меня неохотно. Да и толку от него… Предлагает кровопускания, да клизмы.
— Это его излюбленные методы, — улыбнулась я.
Полковник снял сюртук, расстегнул рубашку и деликатно обнажил часть груди — только ту, в которой располагалась металлическая дверца.
— Вы, ваша милость, садитесь в креслице, а барышня на пуфике рядом пристроится, — захлопотал Курт. — Вам удобно будет, госпожа Вайс? Может, его милости лучше лечь? В спальню тогда пройдем…
— Нет-нет, мне удобно, — заверила я.
К осмотру приступила чуть смелее, чем в первый раз, но все же робость была почти невыносимой. Все-таки это странно, и жутко — живой организм и часовой механизм действуют, как одно целое! Словно полковник — не человек, а какой-то сказочный монстр, которого заколдовал злой волшебник… Или добрый — в наказание за проступок.